«Нелюбовь» по-французски
30 сентября, 2017 Кино
Новый фильм Кристиана Кариона, прославившегося общепримиряющей мелодрамой «Счастливого Рождества», хотя и сотворен за шесть дней, но божественным его не назовешь. От сюжета о войне и розни режиссер перешел к камерной истории семейного непонимания, захватив с собой Гийома Кане, сотрудничество с которым было более чем удачным. «Мой сын» для Кане стал актерским вызовом, подарком и возможностью предстать в новом амплуа. И все было бы хорошо, если бы режиссер, растворившись в любимом актере, не позабыл о зрителях.
Герой Кане — Жюльен — геолог крупной компании, имеющей теневые связи с Ближним Востоком. Дом для него, из-за постоянных командировок, не более, чем пересадочный пункт. «У тебя на первом месте работа. Если бы я была на втором, так нет же и на втором и третьем и десятом месте у тебя тоже работа!», — могла бы повторить слова жены другого геолога из киношедевра «Дом, в котором я живу», героиня Мелани Лоран. Разумеется, семья дала трещину, а у семилетнего сына Жюльена с потенциальным отчимом отношения не склеились. Сосланный в зимний лагерь, дабы дать матери и ее избраннику наедине пережить потерю неродившегося ребенка, мальчик исчезает. Версия побега от обиды, мести, или из желания напугать, вскоре сменяется похищением и, разумеется, никто кроме родного отца, не сумеет отыскать виновников. Счастливый финал, однако, будет не столь безоблачным: мать и сын с улыбками на лицах будут провожать отца в тюрьму. Это не издевка, не абсурд, но примета жизни из категории «их нравы», ибо французские тюрьмы, отечественным не чета. Вот и «Мой сын» по первичным сюжетным признакам, отсылающий к «Нелюбви» Андрея Звягинцева, идет другим путем: дети находятся, семья воссоединяется, солнце выходит из-за туч. И была бы эта киноновелла, не стоящим внимания проходным фильмом, когда бы не обстоятельства работы над ней, о которых обязательно нужно предупреждать зрителя перед просмотром. «Мой сын» — это киноэксперимент, кино без сценария, набор этюдов, актерских импровизаций на заданную тему. Гийом Кане не знал заранее перипетии сюжета, развязку (он лишь просил режиссера о том, чтобы финал не был лишен надежды), даже план сцен на ближайший съемочной день. Живущий отдельно от команды фильма, дабы никто не проговорился о том, что актеру, по замыслу режиссера, знать не положено, он мог только догадываться, что предстоит пережить его герою. У Кане был лист с фактами биографии его персонажа, остальное нужно было «добыть» из личной актерской памяти. Собственно, для Кане, отца двоих детей, эта история стала очень близкой, все эпизоды как бы прожиты им в кадре от первого лица. В дурашливой киноленте «Вечно молодой» Кане тоже действовал от своего имени, но там все экспромты были заранее заготовлены. «Мой сын» — кино живой реакции на предлагаемые обстоятельства, тренинг, «самосаботаж». Говорят, перед началом работы Кане и Карион пересмотрели фильм «Виктория» Себастьяна Шиллера, снятый одним планом, тогда и пришла мысль сделать фильм без репетиций и проб. Театральное прошлое вновь настигло актера, ведь «Мой сын» стал уникальным опытом, одновременно актерской свободы в творческом процессе переживания (точно по Системе Станиславского), и игрой «без права на ошибку» из-за экстремально малого числа съемочных дней.
Построенный на многочисленных заявочных планах, сценах переездов и редких малосодержательных диалогах, оставляющих больше вопросов, чем ответов, фильм не претендует на динамику «Похищения» Луиса Прието или скрупулезность «Подмены» Клинта Иствуда, он несовершенен, местами нелогичен и не кинематографичен как обычные люди, когда оказываются в ситуации, к которой не были готовы. Фильм о поиске ребенка оказывается иллюстрацией актерских поисков. Пусть находки тут редки, сам факт готовности решиться на подобный опыт бесспорно заслуживает уважения. Гийом Кане пока не выдерживает высоту драмы, пусть его слезы заливают экран, но дальше эпитета «трогательный» актеру шагнуть не удается. До глубин души своего героя-геолога ему не докопаться, просто некогда. Наедине со зрителем он проигрывает скупой геометрии кадра, зато в диалогах, в конфликтных сценах, будь то ссоры с женой с предъявлением «перечня взаимных болей, бед и обид», или вспышки бессильного гнева, он более убедителен. В отсутствии даже сценарной опоры актеру приходится нелегко: один в поле не воин. Онемевшая красота заснеженных лесов сообщает публике здесь больше, чем немые крупные планы главного героя. Отечественный стереотип о «тонкой французской игре», увы, разбивается о заурядность эпизодов, стереотипные реакции персонажей второго плана, рассинхрон слов и действий. Кажется, сценария не было не только у Кане, но и в помине. Длинноты, повторы и пересказы уже увиденного здесь не нагнетают саспенс (хотя фильм претендует на жанр триллера), но лишь обнаруживают пустоту, невосполнимую обаятельными лицами актеров, или пейзажами заснеженной французской коммуны Отран.
Линейную структуру фильма разбавляют флешбэками – записями домашнего видео, которые внимательно изучает Жюльен. В какой-то степени и «Мой сын» походит на запись из домашнего архива Гийома Кане, или его актерскую визитку, которую зачем-то решили обнародовать. Впрочем, быть может, «Мой сын» — залог новых успешных проектов актера, бесстрашие которого многое способно искупить.
Авторская версия текста, опубликованного в «The Hollywood Reporter».