Театр войны и мира. Как мягкая сила искусства противостоит жестоким временам
19 декабря, 2022 Театр
«Сегодня театр несет гуманитарную функцию — помогает выжить, завтра (и скорей бы оно настало) — будет нести гуманистическую миссию — помогать жить» / Афиша II Фестиваля короткометражных спектаклей 4.4 в Баку
Мир, лишенный мира, мертвеет на глазах. Есть ли место театру там, где главенствует театр военных действий? Способна ли мягкая сила театра противостоять или хотя бы сопротивляться грубой силе нынешних «предлагаемых обстоятельств»? Если настоящее театра шатко, то каким станет театр будущего? Ответы на эти и другие вопросы мне посчастливилось отыскать в Баку на II Фестивале короткометражных спектаклей 4.4, неожиданно оказавшимся одним из самых ярких событий уходящего года.
Читать дальшеКогда музы не молчат…
19 декабря, 2022 Театр
Что объединило Грузию, Казахстан и Россию на театральном фестивале в Баку?
Когда немирный мир озарен вспышками снарядов, кажется, что иные озарения меркнут. Но впечатление это ложное.
II Фестиваль короткометражных спектаклей 4.4, завершившийся в столице Азербайджана, убедительно и ярко доказал, что театр сегодня – это больше, чем досуг, эксперимент и даже терапия. Пестрая палитра спектаклей позволила не только сформировать впечатление о развитии азербайджанского театра (в мире о нем известно до обидного мало), но и продемонстрировать тотальность театрального искусства и его сверхзадачу в поиске причин и следствий самых трудных и мучительных страниц истории, которые нельзя ни вырвать, ни переписать.
Читать дальше«Дон Жуан»: Мольер, Моцарт и феминизм
10 декабря, 2022 Кино
Меланхоличная драма Сержа Бозона о ловеласе в эпоху #MeToo.
Постпандемийный Дон Жуан образца 2022 уже не тот… Яркий хрестоматийный герой-любовник, перенесенный со страниц Мольера на киноэкран стараниями Сержа Бозона, оказался глотком кислорода. В том смысле, что он тоже без цвета, вкуса и запаха. Мировые катаклизмы и суета сует эпохи #metoo ослабили его мужественность, подавили маскулинность и истончили натуру. Настал час расплаты: обольститель с длинным шлейфом соблазненных и оставленных на себе ощутил уныние покинутости. Если в одном месте убыло, в другом прибыло, и новый Дон Жуан по Бозону оказывается жертвой сильной, самодостаточной женщины, выработавшей иммунитет от мужских обид. Представленный в секции «Каннские премьеры» в уходящем году, «Дон Жуан» стал любопытным, но необязательным опытом деконструкции канон ического опыта, усвоению которого способствуют музыка, французский флер и великолепные актерские работы Виржини Эфира, сыгравшей в фильме пять (!) характерных ролей.
Изучавший математику и философию Серж Бозон, похоже, решил поверить алгеброй гармонию. К истории о чувствах и сомнениях, театре и жизни он подошел со скальпелем и линейкой, выверяя геометрию кадра и аккуратность углов. Его «Дон Жуан» сложен не из сюжетных перипетий, но из отдельных мизансцен, каждая из которых вопит своей манерностью и театральностью. Это продиктовано тем, что главный герой фильма Лоран – актер, исполняющий роль Дон Жуана на сцене, и после того как его бросила невеста, продолжающий играть и в жизни. Ведомый наваждением потерянной любви, Лоран в исполнении Тахар Рахима в каждой встреченной им женщине видит черты своей возлюбленной, и потому пытается соблазнять и властвовать, до той поры, пока жизнь и сцена вновь не сведут его с той самой. Той одной. Отвергнувшей.
«Перевернутый» Дон Жуан имел все шансы вызвать каскад эмоций от скупой мужской слезы до удовлетворенных улыбок некогда покинутых женщин, да и Тахар Рахим вполне успешно подражает повадкам Тома Круза, но, перефразируя мудреца Михаила Жванецкого, это тот случай, когда пьеса закончилась на час раньше фильма. Меланхоличный, растянутый фильм убаюкивает публику, погружая ее в сладкий французский сон, в котором едва ли захочется задаться пульсирующими в нем вопросами о хитросплетениях отношений полов, тонкостях актерской профессии, в которой, порой, реальность и сцена сливаются, и о великой силе музыки способной предсказывать и преобразовывать сущее. Вместо этого зритель наблюдает за одержимостью и депрессией главного героя, который любит одну, но влюблен во многих, а более всего в себя. Мы видим Лорана, раз принявшего предложенный режиссером образ и постепенно подмечаем, как маска врастает в личность, подменяя в ней актерскую и человеческую индивидуальность.
«Дон Жуан» Бозона следует свойственному его стилю принципу инверсии. В его «Тип Топ» женщины примеряли на себя мужскую профессию, а в «Миссис Хайд» и «Франции» его героини то открывали в себе мужские качества, то выдавали себя за мужчин. В «Дон Жуане» предпринята попытка сломать шаблон и поместить прожженного героя-любовника в непривычные для него обстоятельства жертвы. Здесь бросает не он, а его. Но поднимаясь над сюжетным конфликтом, зритель обнаруживает, что Дон Жуан не жертва женщины, но лишь своих поступков. Опустошенный и покинутый в финале он, быть может впервые, ощущает самое себя, освобожденное от сценических и социальных масок.
Если и стоит отважиться потратить время жизни на «Дон Жуана», то, прежде всего, ради отточенной игры Виржини Эфира, с легкостью перевоплощающейся в вереницу женских образов и архетипов. Сбежавшая невеста Жюли в жизни и мольеровская Эльвира на сцене, она мастерски подмечает малейшие детали в поведении партнера. Ее героиня видит измену в зародыше, в случайно-неслучайном взгляде, в изменении голоса и языке тела. Не о женской подозрительности или ревности здесь речь, но об интуиции и проницательности, ведущих к актерской проникновенности. «— Знаешь, когда люди поют? — Когда нет слуха и голоса? — Когда они счастливы!..», — это справедливая истина из главного новогоднего фильма нашей страны, неприменима, увы, к «Дон Жуану». Здесь поют, кажется, чтобы замаскировать слабость диалогов или подменить дивертисментом очередную длинноту повествования.
Это не мюзикл в полном смысле слова, но кино с музыкой и о музыке, которая, как сформулировал Лев Толстой в «Крейцеровой сонате», «заставляет забывать себя, мое истинное положение, она переносит меня в какое-то другое, не свое положение»… Эти темы и ассоциации сопутствуют фильму, в котором достаточно много пространства отдано зрителю, который в периоды долгих плавных сцен получает время помечтать о чем-то своем, или о вечном.
Несоблазнительный «Дон Жуан» Бозона словно отфильтровывает классический сюжет, выветривая из него игру страстей, эмоций и просто «живую жизнь». Пластмассовые персонажи в мире декораций и реквизита призваны, быть может, поведать о любви и о судьбе, но вместо этого лишь утомляют. В финале фильма актерское и человеческое эго главного героя сдувается как пламя свечи на сцене и от полнокровного, витального Дон Жуана остаются лишь две буквы на надгробии – DJ. Может быть, наряду с глубиной, реализмом и ясностью режиссерского послания фильму не хватило именно ди-джея? Если бы только их…
Эмилия Деменцова для КиноРепортера
«С любовью и яростью»: Жюльет Бинош и Венсан Линдон в словах и телах
9 ноября, 2022 Кино
«Впусти солнце» сказала себе Клер Дени, чтобы затем вознестись в «Высшее общество» – за пределы Солнечной системы в поисках черных дыр. Но пришло время заземлиться и погрузиться в то, что лучше всего удается передать на экране прозорливому режиссеру и мастеру психологических деталей – в черные дыры человеческих отношений и страстей. Фигуры умолчания и человеческие фигуры, полунамеки и силуэты, недосказанности и иносказания – авторский киноязык Клер Дени способен раскрыть новые оттенки даже в хрестоматийных сюжетах. Вот и заурядный любовный треугольник, составивший основу ее фильма, завоевавшего «Серебряного Медведя» за лучшую режиссуру на Берлинале 2022, неожиданно обернулся размышлением о страсти, языках любви и словесно-телесной интимности, в которую вторгаются фантомы прошлого и миражи будущего. Задумано и исполнено это кинополотно в точном соответствии с названием – «С любовью и яростью».
Читать дальше“CABARET” AT THE THEATRE OF NATIONS: INSIDE AND UNDERWEAR OF THE THIRD EMPIRE
9 ноября, 2022 Театр
Written by Emiliia Dementsova | 2nd Oct 2022 | Adaptation, Review, Russia, Theatre and Politics
***
9 ноября, 2022 Разное
Подсчитав, сколько вычеркнуто из жизни часов,
Начиная с двадцать четвертого лютого,
Не запирая дверь на засов,
Счетовод сведет счеты с неистраченной кредитно-дебютною.
Под обстрелами «градов» и новостей,
Под сиренами, в схватках не родовых,
Ангел мой, спасший мя, выведи на дисплей,
Сколько за каждый час жизни вне жизни выпить дано штрафных.
Месяцы пережитого – месяцы непрожитого.
Но жизнь продолжается – учит без поллитры лит-ра.
Непрочитанным, не просмотренным, не на плече родного
Жизнь одолжается, наживаясь, отхватывая день ото дня.
Раз дни мои сочтены, пусть эти ночи вычтут, – вымаливаю у Всеблагого.
Одни в бомбоубежище співають про калину, другие в последнем прибежище
тянут «Не для меня».
Для себя, продлеваясь, как наверстать разрушенное тактикой выжженного
земного
Теми, кто начиная с Е2Е4 переучился на ать-два?
У одних воздушная тревога. Но они не одни.
У других (им никто не друг) разлитая в воздухе тревога.
Новый глагол пробивания в стране с двойным дном – дни!
Падающего подтолкни и распни для уверенности в завтрашнем человеко-дне и долгоиграющего эпилога.
Действительность погрязла в бездействии внутренне перемещенных лиц.
Их нутро смещено. И заломы на лбу, как строки, где выведено «не ко мне».
Под двуглавым они жаждут шири, глядя на мир сквозь устья бойниц.
И раз бабушка надвое завещала, не сорвется с губ миротворящее «Нет вдвойне!»
© Дискурс 2022
«Дела человеческие»: Атталь-Генсбур о «серой зоне», правосудии и морали
9 ноября, 2022 Кино
Вероятно в попытках подготовиться к «Страшному суду», публика активно потребляет разного рода судебные телешоу и юридические триллеры и драмы. Чем иначе объяснить неугасающую популярность жанра, на первый взгляд, лишенного особой кинематографичности? И все-таки фильмы, разворачивающиеся на поле битвы за справедливость частенько оказываются куда более зрелищными, чем многомиллионные блокбастеры. Яркие конфликты, подлинные эмоции, зашкаливающее напряжение и разлитый в воздухе азарт от балансирования на краю бездны, – если бы на судебные заседания продавались билеты, некоторые театры давно бы закрылись. Но не беспроигрышностью жанра руководствовался Иван Атталь, взявшийся за экранизацию снискавшего среди прочих Гонкуровскую премию лицеистов романа Карин Тюиль. В «Делах человеческих» он, вслед за автором, пытается исследовать «слишком человеческое»: от бытового до бытийного. Не довольствуясь судебной конвой (и конвоем) Атталь приглашает зрителей стать свидетелями обвинения, чтобы в финале публика обнаружила себя на скамье подсудимых.
«В Бенидорме идет снег»: жемчужное ожерелье Изабель Койшет из бурлеска, тайн и меланхолии
16 октября, 2022 Кино
«Кто понял жизнь, тот больше не спешит», – эта хайямоская мудрость могла бы стать слоганом фильма одной из самых титулованных режиссеров (не только среди женщин) Испании – Изабель Койшет. Ее «В Бенидорме идет снег» вопреки названию пронизан и залит солнцем. Оно умиротворяет попавших под его лучи. До изнеможения. Вот и почти двухчасовой фильм Койшет, представленный в рамках 44-ого ММКФ в секции «Мастера», погружает в безмятежность настолько, что может служить эквивалентом поездки на юг Испании, в которой вашими гидами станут обстоятельный Тимоти Сполл и пленительная Сарита Чоудри. В программе этого кинопутешествия – элементы триллера, бурлескные эпизоды, интриги, саспенс, сюр и палитра литературных ассоциаций – все здесь в ассортименте, но словно бы засвечено и расплавлено лучами планеты, вокруг которой вращается все сущее. Это кино о побеге из рутины, шансе на преображение и пробуждении к жизни. Только вот зрителям не раз захочется сладко зевнуть во время его просмотра.
«Кабаре»: Бурлеск и натиск
16 октября, 2022 Театр
Музыкальная драма невыученных уроков – пожалуй, наиболее подходящее определение для громкого (во всех смыслах) спектакля Евгения Писарева «Кабаре». Если бы эта премьера Театра Наций состоялась год назад, постановку сочли бы пророческой, сегодня же она кажется горьким, но запоздалым предупреждением. Впрочем, в далеком 2009 в Москве уже предпринималась попытка постановки этого мюзикла, основанного на автобиографическом романе «Прощай, Берлин» Кристофера Ишервуда и пьесе «Я – камера» Джона Ван Друтена. Тот мюзикл «не прозвучал», не из-за голосовых данных артистов, но из-за недостатка режиссуры и вялого подражания культовому фильму Боба Фосса. Фильм с Лайзой Минелли в главной роли стал рекордсменом по числу «Оскаров» (8 побед из 10 номинаций), уступив статуэтку за «Лучший фильм» не менее культовому «Крестному отцу». Хороший год для истории о темных годах Истории. Вот и сегодня растущая популярность спектаклей в стилистике «кабаре» указывает, что самое главное «Кабаре» в Театре Наций приходится и к месту, и ко времени. «Прощай, Берлин» легким движением руки превращается в «Здравствуй, Москва».
Читать дальше«203–205»: Неёлова и Ярмольник в номерах
22 августа, 2022 Театр
В «Современнике» открылся отель. Там, где красовались таблички «все билеты проданы» сегодня звучит «свободных номеров нет». Зрители, по старинке пришедшие на Чистые пруды в поисках театральных впечатлений, вынуждены толпиться в коридоре, дальше их не пускают. Да и постояльцы этого отеля, кажется, не очень довольны номерами: то и дело выбегают с криками в коридор, да и сами такие номера выделывают, что стены дрожат. Скандал? Не без этого! Его виновники – Марина Неёлова и Леонид Ярмольник. Недаром они то и дело скрываются от публики, меняют внешность и костюмы и постоянно переезжают из сьюта в сьют. Чаще всего их можно заметить в номерах «203–205». Именно так, без слов, называется совместный проект «Современника» и продюсера Леонида Робермана. Цифры, будь то количество переодеваний, стоимость билетов или число выходов на поклоны, тут, действительно, в основе действия. А в литературной основе – «Калифорнийская сюита» Нила Саймона, состоящая не столь из гостиничных, сколь из выигрышных номеров.
Нил Саймон – один из самых успешных, часто исполняемых и кассовых драматургов в истории театра. Его горько-сладкие комедии с ритмичными, точными и остроумными диалогами завоевали россыпь премий от Пулитцеровской до «Тони» (театральный «Оскар»), а номинаций на «Оскара» у него четыре – больше, чем у какого-либо другого писателя в мире. Его тексты не отличаются глубиной мысли и парадоксальностью формы, но несколько зрительских поколений не устают смеяться и плакать с его персонажами, живыми, несовершенными, «средними» не только в плане принадлежности к социальному классу, но стремящимися к середине, если не золотой, то хотя бы позолоченной.
Читать дальше