По волнам его памяти
21 мая, 2010 Кино
«Воротишься на родину. Ну что ж. / Гляди вокруг, кому еще ты нужен…» – эти строчки Бродского оказались пророческими. Фильм о его жизни, который удостаивали наградами за рубежом, демонстрировали в Москве только в одном кинотеатре. Еще одним местом, где фильм обрел своего зрителя, оказался театральный Центр им. Вс.Мейерхольда. И дело здесь не в плохой рекламе.
Бродский писал: «Время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии». Эта фраза как нельзя лучше подходит к фильму. Воспоминания о том, чего никогда не было – это понравилось бы ему.
Фильм – не биография поэта, а киновоспоминание, киноэкскурсия (все зависит от возраста зрителя) в атмосферу эпохи. Кто-то вспомнит, а кто-то увидит войну, «сетки, сумки, авоськи, кульки», коммуналки, пивные, «дефицит», памятник Ленину, прогулки, диспуты, словом, молодость. В этих «полутора комнатах» поместилась жизнь целой страны и одного из тех «кого она вскормила», а потом, как это часто бывало в нашей истории, заставила «пересечь черту».
Все разговоры о том, что фильм псевдобиографичен – лишнее доказательство несвоевременности, а по Бродскому, неуместности («нам не нравится время, но чаще место») этой картины сегодня. Поэту была мала эпоха и фильм о нем идет на опережение.
Анимация (в т.ч. рисунки поэта), стихи, хроники, видеозаписи с Бродским – все то, что трудно сочетается, слилось в удивительно органичную по композиции историю. Все, что есть в фильме – уместно, а это особенно важно, когда речь идет о гении, чей образ жив в памяти современников. Здесь нельзя превозносить, но и недооценивать невозможно.
Фильм наполнен стихами. Они звучат без надрыва и пафоса, звучат не потому, что в фильме о поэте они непременно должны быть, а потому, что они – концентрированное выражение времени. Подборка и их вкрапления – высоко профессиональны, они не просто произносятся за кадром, но, порой, служат и фоном для диалогов (например, в пивной посетители общаются строчками из Бродского).
Здесь все приемы не новы, но сочетание их выверено режиссером абсолютно. Здесь не возникает желания, как «подрезать» какие-то части фильма, – потому что всего в меру, а один кадр вмещает больше, чем на нем отображено. Вообще это фильм, в котором больше хочется говорить о тех, кто за кадром, может потому, что актеры Алиса Фрейндлих, Сергей Юрский – вне всяких сравнений, а внешнее сходство и манера речи Григория Дитятковского порой создают документальность истории: так похоже все на правду.
Не важно как вы относитесь к Иосифу Бродскому, любите или нет, понимаете или нет, знаете или нет, – этот фильм для всех и каждого. Фильм Андрея Хржановского, как не парадоксально, менее всего о Бродском. Он о нас, о нашем прошлом, от которого сегодня отказываются и которое постепенно возвращается в виде всяческих стилизаций, атрибутов, и главное, настроений. Возврата нет (и слава Богу!), но почему тогда тот неустроенный быт и несвобода так прельщают? Мы пытаемся забыть, предотвратить повтор, но при этом нежно лелеем воспоминания (недаром мемуары нынче снова в моде).
«Полторы комнаты…» – это страна, в которой все те, кто составил славу и гордость других государств, оказались не нужны и выброшены. Часто, читая биографии нобелевских лауреатов или известных на Западе людей, мы узнаем, что родились они в России и радостно произносим: «О, так он наш!». Пора перестать питать иллюзии и гордиться, они перестали быть «нашими», как только оказались здесь не нужны. Шереметьево-2 могло бы вести незримую летопись наших упущенных (отпущенных) побед и открытий. А парящие над «равнодушной Отчизной» (уже который век) музыкальные инструменты как символ вечно гонимого еврейского народа – одна из самых ярких сцен фильма. Подгоняемый холодным балтийским ветром плывет по небу этот клин (вышибаемый) из струн и грифов, плывет туда, откуда не будут гнать. На удивление эпизод встречается аплодисментами (невольно думаешь, неужели что-то изменилось в народном восприятии этой нации с вечно неловким для произношения названием).
Несмотря на то, что путешествие названо сентиментальным, никаких сантиментов вроде пьяных (дешевых) речей о ностальгии и тоске по родине в фильме нет. Это не про то и не для того. Конечно эта картина из категории Жванецкого «для наших, но туда». Это один из тех фильмов, по которому сегодня будут изучать, как жили «тогда в 40е, 50е, 60е», а завтра – как снимали кино тогда в первой половине XXI века. Это то немногое, что можно будет предъявить потомкам как образец киноискусства нынешней современности, за что не будет стыдно.
Фильм о прошлом, прожитом, растраченном. Но и о сегодняшнем дне здесь сказано достаточно: бессмысленная суета, ругань, бесконечные выяснения отношений, грязь под ногами и перед глазами, а трогательных ворон на подоконнике сменило воронье. Снесены дома, выселены люди, дух и души замурованы в евроремонты офисов. Многое ушло безвозвратно, ушел и Бродский, но он предвидел: «В иной стране — прости! — в ином столетьи / ты имя вдруг мое шепнешь беззлобно, и я в могиле торопливо вздрогну.»
Журнал «Российское кино — РУСКИНО» http://ruskino.ru/review/348