«Призраки»: обыкновенное чудо
6 октября, 2010 Театр
Чудес не бывает. Это правда жизни, а точнее суровый приговор действительности. Есть, конечно, семь чудес света, но они материальны. А чудесам так не идет материальность. Чудо – это ощущение. Его, если повезет, можно испытать в театре. Но даже там, в мире, созданном на один вечер, чудеса редки. Сегодня все больше чудят, чем чудодействуют. Одна надежда на сказки. Там без чудес никак нельзя. Только на то она и сказка, что поверить в нее трудно. Все в ней призрачно, иллюзорно. Но если реальность далека от сказки, а сказочник весьма убедителен, то можно и ввериться ему. Только важно не позабыть, что не у всех сказок счастливый финал…
Дрожащий огонек свечи отбрасывает тень на стены, угадываемого на сцене дома. Дрожащий потому, что человек, несущий подсвечник, хотя по комплекции и не должен быть из пугливых, явно встревожен посещением этого таинственного особняка. Так с игры теней и видений начинается эта сказка для взрослых. Сказка, по своей кажущейся невероятности, ничуть не оторванная от жизни. В МХТ им. Чехова режиссер Евгений Писарев поставил спектакль «Призраки» по пьесе Эдуардо де Филиппо.
Истории Эд. де Филиппо из жизни неаполитанцев, принципиально не отождествляющих себя с прочими итальянцами, нам известны в основном по фильмам с Софи Лорен и Марчелло Мастрояни. Знание это весьма скудно. Актера, режиссера, сценариста, драматурга и родоначальника новой страницы театральной истории Италии, сценические подмостки сегодня незаслуженно подзабыли. Впрочем, если вспомнить отдельные опыты его постановок в России последних лет, то понимаешь, что иногда лучше забыть, чем осквернить память пошлым воспоминанием.
Прочувствовать и выдержать стиль автора, переносящего порой фарсовые сюжеты в повседневный быт обычных людей, сталкивающего комизм и отголоски неаполитанской комедии масок с трагизмом и подлинными переживаниями, под силу немногим. Евгений Писарев – мастер комедий, не лишенных подтекста. Он не боится надоесть или заставить зрителей заскучать, рассказывая им истории о мечтателях и фантазерах, будь то английский мистер Пиквик или нашенский Иванушка-дурак. Теперь к ним присоединился и неаполитанец Паскуале Лояконо.
Героям, с которыми работает Е.Писарев, жизнь могла бы вынести приблизительно один диагноз – эскапизм, безусловную открытость для чуда: они и чу/дны, и чудны/ одновременно. Однако это не делает спектакли режиссера однотипными. Разве что одинаково стильными. И в этом авторский штрих. От Неаполя в спектакле — голубое небо и решетчатые балконы, на которых главный герой воспаряет в прямом и переносном смысле. И, конечно, невозможно помыслить себе Италию без канцон: песен, исполняемых в живую, под аккомпанемент настоящего оркестрика, в спектакле хоть отбавляй, впрочем, убавлять не хочется совершенно ни «Чучареллу», ни отрывки из «Травиаты». А разве могли бы быть «Призраки» без оперы?
На голубом прозрачном фоне (художник З.Марголин) развернется не призрачная история о человеке, переехавшем в дом, как говорят, с привидениями, взявший с собой жену, шкаф с ее любовником, и призраков (на сцене не появляются, впрочем, как знать). Небо со временем посереет, но ведь и жизнь небезоблачна.
Спектакль сделан с душой и для души. Кстати, герои у автора обозначены как души – страждущие или заблудшие, мятущиеся или бесполезные. В общем, определений на душу населения хватает вполне. Каждый герой – типаж: это отсылка к комедии масок. Любопытно, но есть версия, что само слово «маска» происходит от позднелатинского masca, т.е. «призрак». Спектакль сделан со знанием и уважением итальянской традиции площадного театра. Здесь помост, на котором и происходит действие, дзанни (слуги) – два грузчика «одинаковых с лица» (А. и В. Панчики), манера игры с обращением в зал, с пластикой, подкрепляющей слово. Здесь есть свои Тартальи, Скарамуччи и Пульчинеллы. Каждый из героев имеет свой фирменный «дефект» — кто-то не в меру полон, кто-то слишком высок, кто-то картавит, а кто-то и вовсе с трудом произносит слова. В окружении этих «нескладных» людей маленькому человеку Паскуале (И.Хрипунов) трудно даже в восемнадцати комнатах уместить свои бесплотные мечтания. Не вмещает старинный дворец воздушные замки героя. Все время кто-то врывается и мешает выпить свои желанные полчашки кофе: то покинутая неверным Альфредо (В.Егоров) Армида (К.Бабушкина) с душой и голосом Травиаты, со всем семейством в придачу, то крупный привратник (А.Семчев) с душой мелкого жулика, а то и просто новый день с новыми счетами и долгами залетает во все 68 балконных дверей.
Спектакль очень точно жанрово выстроен. Истории с сильным игровым началом противопоказан натурализм и реалистическое изложение. Впрочем, «игра» не лишает ее психологизма, и, когда нужно, маски отбрасывают и напоминают о русском драматическом театре и искусстве переживания. Здесь, как и задумывал автор, встретились комедия и драма, проза и поэзия жизни. Не позабыли и про иронию, но не язвительную, не едкую. Не осталось места только для злобы и пошлости, это, конечно, отрывает от дня сегодняшнего, но за это можно только поблагодарить.
Историю о человеке, укрывшемся от гроз жизни в собственном мире грез, играют не насмешливо, не осуждая и не вынося приговора. Если для вас герой Паскуале – бездельник, неудачник и просто никчемный человек, то вам предложат взглянуть на него с менее категоричной точки зрения: посмеяться и взгрустнуть над его судьбой. Но грусть будет светлой, не лишенной надежды. «Будем надеяться!» крикнет герой, не извлекший из всей этой фантасмагории никакого урока, и будет прав. Надеяться надо. Хотя бы и на призраков.
P.S. Работа над спектаклем продолжится, кое-что еще нуждается в оттачивании. Но можно быть уверенным, что спектакль станет только лучше. Причин не выходить на поклоны ни для артистов, ни для режиссера нет.
La commedia è finite, декорации скрываются за занавесом, и реальность снова властвует над зрителями, но светлые улыбки и мягкая грусть еще долго не покинут их. На этом спектакле не было душно, но задушевно.
Журнал «Наш фильм» http://www.nashfilm.ru/plays/4912.html