Наристе Алиева: «Мне черного и белого достаточно вполне»
25 октября, 2011 Разное
Общаясь с Наристе, кажется, что ее постоянно одолевает творческое беспокойство. Но это – не рафинированный перфекционизм, а непрестанный поиск новых художественных средств, которые могут помочь выразить выстраданное и наболевшее. Каждое ее произведение – нечто большее, чем просто форма, оболочка замысла. Это посыл обществу. А иногда и предупреждение.
В Вашем творчестве все началось со слова. Вы рано начали писать стихи. Получили признание. Как произошел переход к живописи, фотографии, актуальному искусству?
НАРИСТЕ: У меня всегда было ощущение, что все для меня взаимосвязано. Я не могу писать, если не вижу образа. Это очень важно, это – завязка: сначала увидеть образ, затем его описать. А описать ведь можно двумя действиями?! Словом и визуальным рядом. Стремление увидеть тот образ, который возник, не только словом, и подтолкнуло меня.
Пабло Пикассо говорил, что все имеют право меняться, даже художники. Вы писали стихи, прозу, потом стали писать картины, потом снимать фото и видео. Что увлекает Вас в большей степени сегодня?
НАРИСТЕ: Сегодня мне ближе графика. Я абсолютно не считаю себя живописцем. Я не академична. И для меня в большей степени важен именно графический ряд, структурный. Ребята, которые размещали экспозицию, обратили внимание, почувствовали некую архитектурность в ней. Хотя, когда мы говорим о поэзии, это ведь тоже род архитектуры. Архитектуры слова, когда плетутся узоры из слов. Также и в искусстве. А вообще, все для меня идет поэтапно. С 15 до 29 лет я писала в поэтической, художественной форме. Когда я задумывалась о первой выставке, пыталась решить проблему – как совместить поэзию и описательный, выразительный ряд. Так возникла для меня видеопоэзия.
Вы – представитель современного искусства, искатель и творец новых форм.
НАРИСТЕ: Для меня современное искусство – это выход, я очень люблю то, что происходит в сегодняшнем искусстве. В нем – настоящая свобода. Именно сегодня искусство перестало быть ремеслом. Оно однозначно не то, что тебя кормит. Есть профессия, а есть занятия творчеством. И отсюда и возникает свобода, почти безграничная. Можно делать, что угодно, сочетать, на первый взгляд, не сочетаемое. Сочетать, увязывать прошлое и настоящее.
Не знаю, согласитесь ли Вы, но мне кажется, любая выставка, любое публичное высказывание – это некий диалог со зрителем. Для Вас важно мнение со стороны?
НАРИСТЕ: Не буду лукавить, мне очень важно, интересно слушать, слышать мнение других. Потому что я, наверное, не из тех людей, которые любят говорить о себе, о том, что делаю в искусстве и т.д.. Конечно же, интереснее когда другие люди говорят мне, как они воспринимают то или иное произведение.
Кинематограф у Вас в крови, ведь Ваш отец кинооператор. Вы даже сыграли главную роль в фильме «Облако».
НАРИСТЕ: Да, кино для меня очень важная составляющая. С детства мне хотелось участвовать в этом процессе и оставить какой-то маленький-маленький след. После развала Советского Союза наш кинематограф замолк на 15 лет. Мне удалось найти спасение в журналистике на тот период времени.
Кстати, Вы ведь не только человек искусства, Вы – журналист, занимались PR. Насколько навыки этой профессии помогают Вам в творчестве?
НАРИСТЕ: Мне легче общаться с людьми, потому что, если бы я не работала в журналистике, я была бы совершенно некоммуникативным человеком. Не скажу, что я мизантроп, я бываю очень веселой, озорной, но всему есть предел. Но сейчас я могу общаться с любым человеком и получать от этого удовольствие.
А Оскар Уайльд говорил, что художник должен водить знакомства только с людьми красивыми и глупыми. На одних приятно смотреть и это своего рода художественное наслаждение, а говорить со вторыми – отдых для ума.
НАРИСТЕ: Я нахожу полезное в любой беседе. А красота… она для меня повсеместна. Красивое и ужасное – одинаково привлекательно. При этом одинаково ужасающим может быть и то, и другое. Красивое тело и красивый человек могут быть ужасны. И наоборот.
Вы как художник нуждаетесь в аудитории? Могли бы работать «в стол»?
НАРИСТЕ: Я до этого времени долго работала, и все – «в стол». А потом начали приходить знакомые, друзья, художники, начали говорить: «Почему ты это не показываешь? Почему ты это не печатаешь?». Не то чтобы я не решалась, но я очень самокритична. Мысль о том, что достичь идеала нельзя, и внутренние вопросы о том, что ты хочешь этим сказать, что передать и, вообще, зачем все это останавливали.
Ваши работы, выполненные в цвете на выставке «ISOLATION/INTEGRATION» отделены от остальных. В Вашем творчестве преобладают черный и белый.
НАРИСТЕ: Да. Но мне черного и белого достаточно вполне. Очень даже. Был период, когда я открыла для себя цвет. Просто, нравилось работать с разными цветами, экспериментировать. Но бывают моменты, когда я не могу работать с цветом, а могу использовать только черный, белый и серый.
Что для Вас важно во время работы, а на что Вы можете закрыть глаза?
НАРИСТЕ: Я могу работать в любых условиях.
Вы не капризны?
НАРИСТЕ: Нет. Мне все равно абсолютно. И даже иногда все равно, с каким материалом работать. Потому что раньше, когда не было денег на краски, материалы, то я была как кубинский художник. Я общалась с кубинцами, а у них экономическая ситуация еще хуже, чем у нас в Кыргызстане. Краска – очень дорогая, холстов найти невозможно. Поэтому они рисуют просто на бумаге. Большое счастье, когда рядом появляются люди, готовые помочь и поддержать. В этом плане я очень благодарна Гуманитарному проекту Ивана Полякова. И, конечно, важен сам процесс. В процессе работы я получаю огромное удовольствие. Порой даже может быть мне не так важен результат. Да нет (смеется), конечно же, важен.
Среди работ на Вашей выставке в рамках 4-й Московской биеннале современного искусства много этнических, самобытных компонентов. Это видно даже в выборе материала: рисовая бумага, бараньи головы, саманные кирпичи. В тоже время много современных материалов. В Вашем творчестве сходятся Восток и Запад. И это не внутреннее противоборство, а гармония.
НАРИСТЕ: Наверное, это тоже влияние того пространства, в котором я живу. Я очень люблю Кыргызстан, просто обожаю. Я очень большой патриот своей родины, но многое мне не нравится. Именно поэтому считаю своим долгом говорить о проблемах, о наболевшем. Мое художественное высказывание – моя гражданская позиция.
Что Вас вдохновляет?
НАРИСТЕ: Меня вдохновляют многие художники, в том числе и современные работы. Очень люблю творчество Фриды Кало, и вообще внимательно отношусь к творчеству женщин-художников. Профессия художника – это очень тяжелый, такой мужской труд, поэтому меня вдохновляют женщины, которые способны наравне с мужчинами, закатав рукава, творить и созидать. Даже, если подходить к этому с точки зрения культурологи, у кыргызов именно женщины работали со станком. В традиционной культуре живописцами как раз оказывались женщины. Эстетика не была в такой мере доступна мужчинам. Это уже потом изменилась власть, пришел фундаментализм, и мужчины взялись за кисть. Все поглотил соцреализм.
В России в последние годы было довольно много скандалов в сфере культуры, с художниками. И возник вечный вопрос: художник и цензура. Перед Вами когда-нибудь стоял этот вопрос? И существуют ли какие-то табу в искусстве?
НАРИСТЕ: Сейчас, мне кажется, нет. На данный момент художники абсолютно свободны, нежели когда-либо. Но это всегда палка о двух концах. В любом случае мне кажется, что всем распоряжается даже не человек и не цензура. Время. Только время. Оно не только лечит, калечит, но и выдает свой вердикт. А с ним бесполезно спорить.
Беседу вела Эмилия Деменцова
Портал «О высоком» http://hpip.info/main.php?nid=227