To meet-met- MET!
17 марта, 2013 Театр
«We don’t need no education» («Не нужно нам никакое образование») в исполнении Pink Floyd доносится из-за кулис. Аккомпанементу противоречит действие на сцене и в зале: героине пьесы Уилли Расселла дают урок мировой литературы. Зрителям спектакля – урок английского. «The MET» представил в Москве «Воспитание Риты», а вернее «Educating Rita», ведь насквозь английский спектакль (драматург, режиссер, актеры – нездешние) сыграли без субтитров. Трудностей перевода, впрочем, у публики, собравшейся в Театре им Вл. Маяковского не возникло.
Кинотеатры, предлагающие зрителям кино на языке оригинала, становятся все более популярны. Театры не столь мобильны и также прибегают к помощи экрана: записи отдельных постановок зарубежных театров порой встречаются в афишах кинотеатров. Так проект «National Theatre Live» позволяет российскому зрителю увидеть знаковые британские спектакли на большом экране. Увидеть же оригинальный «живой» спектакль, не покидая пределов Москвы, возможно разве что благодаря международным театральным фестивалям, не столь частым, как хотелось бы. Оттого инициатива Moscow English Theatre, если не уникальна, то актуальна и очень важна: два дневных и два вечерних показа прошли с аншлагом и завершились овацией. 2014 год официально объявлен перекрёстным годом культуры России-Великобритании. То ли еще будет!
«Воспитание Риты» — признанный британский хит, именуемый не иначе как второй «Пигмалион». Сравнение прямо скажем поспешное, все-таки Бернард Шоу и Уилли Расселл драматурги с разных книжных полок. Герой пьесы – профессор английской литературы, заплутавший в творческом поиске поэт – спорить бы с этим не стал. Легкая незамысловатая разговорная комедия «на двоих» знакома московской публике по одноименному фильму 1983 года с Майклом Кейном в роли профессора и антрепризному спектаклю, поставленному в прошлом году Кшиштофом Занусси с Олесей Железняк и Федором Добронравовым. Режиссер Gillian King создал авторскую постановку, т.е. строго и верно следовал ремаркам и репликам автора пьесы.
Спектакль начинается до того, как зрители успевают занять места. Профессор Фрэнк Брайант (Jonathan Bex) то невозмутимо, равнодушно оглядывает «опаздывающих» студентов (зрителей), не находя в них ничего примечательного, то погружается в рукописи, то изучает книжные стеллажи. Комната профессора – мечта сборщика макулатуры – она завалена книгами, картонными коробками, писчей бумагой (сценография Cat Alchin). Профессорские мантия и конфедератка пылятся на вешалке, на столике зацветает кактус, слой скуки и пыли царит в учебном кабинете. Множество книжных корешков смотрят на зрителей: полный университетский курс литературы. Уставшего профессора не интересуют обложки, он привык смотреть вглубь: тома литературных памятников скрывают маленький винный магазин. За томиком Диккенса скрыт Jack Daniels, за Форстером – Jim Beam и далее по программе. На сцене появляется главная студентка – Рита (Emma Dallow). Профессор оглядывает ее, сверкающую стразами и голыми коленками, наливает виски и пьет до дна.
Рита парикмахерша и остра на язык, как ее ножницы, которые она пустит в ход и в кабинете литературы. Не то, чтобы «оболванит» профессора, но пласт ворчливости и безразличия ко всему и всему срежет под корень. Как и Элиза Дуллитл Рита решает научиться говорить по-английски грамотно, но в отличие от героини Шоу она не становится объектом эксперимента. В пьесе Расселла подопытным оказывается профессор. Учебные часы превращаются в трепотню «за жизнь», литературные теории профессора капитулируют перед воззрениями, подкрепленными богатым жизненным опытом Риты. Преподаватель пьет, студентка глотает книги. Риту увлечет театр и библиотеки, Фрэнк останется верен пабам.
Десятки лаконичных (таков словарный запас ученицы) и категоричных эссе (например, «Форстер- чушь!»), отправленных в корзину, стопки книг в мягких обложках (и просто стопки…), развод учителя, уход от мужа ученицы, — такова цепь событий спектакля. Рита, конечно, обретет пристойный вид и набор вычитанных мыслей, вспомнит даже собственное отвергнутое имя – Сьюзан. Искренность сменится благопристойностью, непосредственность – восторженными суждениями об изящной словесности. Теперь имя захочет поменять профессор, назвавшись Мэри Шелли, глядя на своего литературного «Франкенштейна». Сьюзан с упоением рассуждает о ранних стихах учителя, он же, выслушивая похвалы в недавнем прошлом недалекой невежи, лишний раз убеждается в собственной бездарности. Его стихи — набор чужих подручных литературных ассоциаций и метафор – еще один литературный «Франкенштейн».
Книга за книгой, урок за уроком Рита (теперь Сьюзан) теряет индивидуальность, приспособляет бурный темперамент под с-игольное-ушко рамки благопристойности. Профессор Брайант мог бы гордиться ученицей, схватывающей материал на лету, но чем правильнее становится Рита, тем грустнее лицо Фрэнка. «Бога ради, будь самой собой!»,- просит он радивую ученицу, к прежней бесшабашности которой прикипел всей душой. Для «окультуренной» Риты нет возврата, зачатки высшего образования пробудили в ней разум и душу. Только вот душевности в ее разговорах с учителем становится все меньше. Рите, ворвавшейся в университет с наивным «Хочу все знать!» явно не по пути с профессором, придерживающимся: «Я знаю, что ничего не знаю».
«Чему они нас учат? Зарабатывайте деньги, ничего другого. Но нам не нужно еще больше денег. Ведь невозможно до бесконечности скупать новые шмотки и все прочее. Но профсоюзы советуют нам заколачивать больше денег, а в газетах и по телевидению все время рассказывают, на что их лучше потратить, и вроде все о’кей, все здоровы и никакой болезни и в помине нет.», — рассуждает Рита и получает от профессора рекомендацию записаться на курс политологии. Болтушка, «кокни», забияка, не лишенная очарования, Рита, увлекшись литературой, перестает замечать суету жизни. Высокая литература милее «тьмы низких истин». Рита видит падение Фрэнка, уже не прячущего бутылки за книгами, открыто пьющего на лекциях, но, вероятно, вычитав, что «чужая душа-потемки», она и не пытается «осветить его путь». Учение и без того свет, а значит Фрэнк сам себе светоч. Рита окончит курс, покончит с университетом и профессор: уволят и он направится в Австралию. Победитель-ученик придет проститься с побежденным по всем фронтам учителем, попытается согреть его своим просветленным лучистым взором. Завершит спектакль затемнение, в котором (как знать!) Рита решит отправиться на освоение австралийской литературы.
В спектакле множество отсылок к классике: от Томаса Гарди до Генри Джеймса, от Шекспира до Джейн Остин, от Уильяма Блейка до Девида Лоуренса, Оскара Уайльда и Генрика Ибсена. Любопытно, что начинается история с упоминания «Говардс-Энд» Эдварда Форстера, романа о трудностях общения между различными классами общества. Кажется, Рите и Фрэнку не сойтись никогда. Получив от профессора книгу Форстера, Рита предложит ему равноценный, по ее мнению, обмен — труд писательницы, ради которой она сменила имя — Риты Мэй Браун «Рубиновые джунгли», бульварный лесбийский роман. Но очень скоро «Красотка» обретет вид Галатеи и Пигмалион неизбежно увлечется своим шедевром. Завершит курс мировой литературы Чехов А.П., с его «комедиями». «Пять пудов любви» ждут и персонажей пьесы, финал которой, как и университет, в котором учится Рита, открытый.
Помимо просветительских целей, спектакль примечателен и стилем игры актеров. Незамысловатые мизансцены отсылают к телевизионным ситкомам, скупой бытовой набор жестов и интонаций, словом, все то, за что отечественный спектакль презрели бы, здесь удерживает зрительское внимание. Пьеса порой переходит в читку, но вместе с ее камерностью и уютностью декораций она создает столь противный современному театру зрительский комфорт. «Воспитание Риты» — милый вечерний сериал в двух сериях с перерывом на рекламу (антракт). Один из тех сериалов, который обвиняют в банальности и простоте, но смотрят, не отрываясь, до конца.
Открытым университетом стал и театр, в котором собралась самая разная публика: школьники под предводительством учителей английского, англоязычные «гости столицы», молодежь и люди преклонного возраста. В программке к спектаклю организаторы заботливо выписали некоторые идиоматические и сленговые выражения, употребляемые в нем, указали ссылки на упомянутых авторов. Спектакль на Малой сцене «Маяковки» прошел в удивительно домашней атмосфере, что, однако, не определило его уровень. «The MET» представил москвичам постановку с профессиональными актерами, а не просто с «носителями языка». «Воспитание Риты» — стало не визитом лингафонного кабинета, но подлинным театральным вечером, который захочется повторить.
«Комсомольская правда», «Театрон»