«Пиквикский клуб»: Have fun или долой меланхолию!
25 апреля, 2010 Театр
Чай, омлет с беконом, зонт-трость, «The Times», Биг-Бен, double-decker, «The Beatles» — вот, судя по опросам, одни из самых частых ассоциаций на тему доброй старой Англии. Чай в буфете, бекон после 19.00 нежелателен, вместо Биг-Бена – неподалеку куранты, а все остальное (и даже более того) – на сцене МХТ им. А.П. Чехова, где 12 мая фестиваль «Черешневый лес» открылся премьерой спектакля «Пиквикский клуб» режиссера Евгения Писарева по роману Чарльза Диккенса. История о забавных похождениях пиквикистов на мхатовской сцене рассказывается не в первый раз.
Многие еще помнят спектакль В.Я. Станицина, где блистали Грибков, Кторов, Массальский. Небольшую роль Президента суда довелось сыграть и Михаилу Булгакову, работавшему тогда в Московском Художественном театре. Спектакль пользовался огромным успехом и был сыгран 643 раза.
Сегодня театр постепенно возрождает старые названия, составившие его славу и гордость. Вот и Пиквикский вернулся на афиши МХТ. Правда, время действия перенесли в середину ХХ века. Но не стоит делать поспешных выводов об издевательствах над классикой и о снятии смысловой нагрузки с великого романа великого писателя. Конечно, спектакль не поднимает проблем английских трущоб и тюрем, но кого это сегодня привлечет, когда мы слышим о них ежедневно, причем все по Диккенсу, лишь с поправкой на время и место.
Фраза из фильма «Приходи на меня посмотреть»: «Какое счастье, он тоже любит Диккенса!» как нельзя лучше подходит к Евгению Писареву. Дух и основная идея доброты и английской непреклонности в борьбе за справедливость, безусловно, переданы. Но это не повлияло на легкость и динамичность присущую последним постановкам режиссера. Получилась настоящая комедия с оттенками тонкого английского юмора и основной ее парадокс в том, что, несмотря на отсутствие даже намека на пошлость, зал смеется на протяжении всего спектакля.
Те, кто скажут, что спектакль мил, но лишен остроты текущего дня, будут неправы. Один «Британский вопрос» чего стоит. И это в пору охлаждения наших отношений с туманным Альбионом. А шутки Сэма Уэллера про президента и парламент вызывают смех и аплодисменты зрительного зала, привыкшего усматривать во всем параллели.
Мистер Пиквик (Александр Феклистов) — мягок, добр, сентиментален, но неколебим в своих убеждениях. При этом он лишен карикатурности, которую нередко привносят в этот образ. Внешняя сдержанность и невозмутимость не мешают ему разразиться бурей эмоций при виде малейшей несправедливости или неподобающего джентльмена поведения.
Дон-Кихот, который видит мельницы повсюду, он пропал бы без своего верного слуги Сэма Уэллера (Михаил Трухин). Этому весельчаку с видом лондонского кокни приходиться делать порой классические мхатовские паузы оттого, что в зале возникает продолжительный смех после очередной его «как сказал…». А монолог об английском суде на родном для героя языке понятен всем и каждому благодаря доходчивой и яркой жестикуляции.
Неизменные для Диккенса мотивы правосудия блестяще иллюстрирует тандем Игоря Верника и Станислава Беляева — Додсона и Фогга. В их глазах бегущей строкой читается «цена вопроса»…
Парочка Джингль и Троттер — одно из главных украшений спектакля. Юрий Чурсин — Джингль — одет современно, но точно по Диккенсу в зеленое и в цилиндре. Пластика, динамичность, точно переданная манера отрывистой речи героя. Но Джингль Чурсина лишен толики обаяния, свойственной этому персонажу. Нет блеска авантюризма в глазах, как у отечественного прототипа этого героя — Остапа Бендера, скорее наоборот — драматизм (вот вам и отголосок темы жизни в трущобах).
Джингль здесь — внутренне неспокойный, ежеминутно оценивающий и анализирующий ситуацию. Он ищет, где бы что урвать, постоянно ожидая разоблачения, оттого его жесты порой так нервны и резки. «Но он не плачет и не рыдает, хотя не знает, где найдет, где потеряет». Ему, несмотря на удивительную легкость пластики, присущей Чурсину, не хватает легкости внутренней. С другой стороны, откуда ей взяться? Жизнь- то у него не как у пиквикистов. Лишенный роскоши философствовать, он с детства думает о куске хлеба и о выживании, selfmademan в буквальном смысле, он глубже всех других героев. Он более «никто и ниоткуда», чем странствующий актер. И именно эта излишняя глубина выделяет (отделяет) его из спектакля и делает утрированным. Можно сказать, что он утяжеляет комедию, а можно и иначе — выводит ее на новый уровень. Каким должен быть Джингль (колокольчик)? Легким и звонким или это имя дано ему в насмешку — это, как говорит он сам — вопрос!
Иов Троттер — в исполнении Павла Ворожцова — открытие спектакля. Голос, пластика, манера поведения — все талантливо. Впервые этот персонаж выведен наравне с Джинглем, а не «при нем». Он компаньон и лишь иногда, для успеха предприятия, исполняет роль слуги. Не менее изобретательный и более артистичный при других обстоятельствах он взял бы дело в свои руки. Его ложная благочестивость и маска непорочного, богобоязненного страдальца подкупают как героев спектакля, так и зрителей.
Нельзя не заметить и оригинальное оформление спектакля. По сравнению с nn-миллионными декорациями и костюмами еще одной МХТовской премьеры в рамках «Черешневого леса» они скупы, но необыкновенно выразительны и толковы. Double-decker играет сам по себе — и автобус, и кафедру суда, и отель, и пристанище Джингля и т.д.. Зиновий Марголин заставляет зрителя восхититься не только эстетикой декораций, но и оценить изобретательность и выдумку художника.
Спектакль об английских стереотипах и миропонимании — в первом действии — строг как английский сьют, а во втором — добр как английские бабушкины сказки. Он умиротворяет, но не убаюкивает. В общем, как у Сэма Уэллера: «Всё — за спокойную жизнь, как сказал человек, заняв место смотрителя на маяке».
Журнал «Наш Фильм» http://www.nashfilm.ru/plays/3795.html