Эмилия Деменцова

Любовь и секс во время COVID-19. О российском и зарубежном подходе к близости во время пандемии

6 июля, 2021 Без рубрики, Разное

Пока на Западе министерства здравоохранения выпускают брошюры о безопасном сексе в разгар пандемии COVID-19 и рассказывают, как разнообразить интимную жизнь во время изоляции с помощью zoom-конференций, в России секса будто не существует. Государство ратует за укрепление семейных связей и «уз брака» и насаждает гражданам идею об эталонности «массовой многодетности», целомудренно умалчивая о процессе, предшествующем желанному демографическому приросту.

В эссе о том, почему близость сегодня находится под прицелом и к чему это может привести, публицист Эмилия Деменцова рассказывает, зачем в России изымают книги с маркировкой «для взрослых» и запрещают фильмы о сексуальности, получившие мировое признание, почему сказание о Петре и Февронии, якобы отражающее семейные ценности, совершенно не похоже на историю образцовой пары, как российские чиновники изменили суть Международного дня семьи, и почему преданность государству становится ключевым аспектом искусственно созданного праздника «семьи, любви и верности», в котором слову «любовь» отводится второстепенное значение.

Травоядные

20 июня, 2021 Без рубрики

Об отравлениях как примете времени

«— Отравленные у тебя? — Вас интересует завтрак, обед или ужин?», — строки Михаила Жванецкого заиграли новыми («новичковыми») красками. В авторском исполнении культового монолога «отравленные» звучали как «отъявленные». Так оно и сбылось. Сбывается. «Отъявленных», то есть заведомых, неисправимых, всем известных своими отрицательными (отрицающими «положительное», положенное нам сверху) качествами травят. Сперва следует травля в соцсетях и с телеэкранов, газетная, предупредительная, форменная, затем, если «отъявленный» уж очень досаждает — от слов переходят к делу. Так «вегетарианская эпоха» сменяется «травоядной».

Одних травят ядом, другие травят байки про отравления. Судя по тому, что некоторые публичные персоны (или персонажи) в стилистике #metoo стали откровенничать о том, что их тоже когда-то где-то недотравили, «отравленность» становится новой приметой статусности. «Отрава» оказывается анаграммой «автора». «Мы все глядим в Наполеоны…», Сократы, Моцарты, — лестно токсикологически побрататься с великими. И стократ приятнее сделать это уже при жизни.

Опошлить и травестировать ведь можно, что угодно. Особенно, если это угодно кому-то. Обернуть комедией чужую кому, высмеять обвинения, держа на подпевках тех, кто вусмерть готов вещать, как был якобы доведен до полусмерти — это ли не лучший способ не ответить на прямой вопрос, обратив его в шутку. Юмора добавляет и нелепое, порой, поведение исполнителей «особых поручений», напоминающих персонажей старой американской комедии «Придворный шут» (1955), с ее классической скороговоркой-неразберихой про две чаши, в одной из которых яд. В какой из — запутываются все причастные к отравлению. Вот и отечественные исполнители-отравители, кажется, рапортуют о миссии в рамках того же жанра, мол, задание выполнено, напиток отравлен. Ну и пусть, что тот, кто должен был его выпить, жив.

«У нас нет такой привычки кого-то убивать», — сказал в недавнем интервью тот, кто всегда руководствуется «интересами российского государства и русского народа». Стало быть, привычка вырабатывается. И вереница из Щекочихина, Политковской, Литвиненко, Скрипалей, Верзилова, Навального, Кара-Мурзы-мл., Быкова — не отравления вовсе, а затравка. В этом «разнотравье», кажется, есть своя внутренняя иерархия: кому-то подсыпят, подольют, кто поважнее — на одежду капнут, ну, а уж если до гульфика доберутся, так это высшая форма признания.

От кантареллы до полония с новичком — путь не близкий, но приятно окрашенный историей, легендами и флером искушения. Как некоторым приятно ощутить себя «недоотравленными», так и по ту сторону токсина, не менее соблазнительно перенять эстафету от Калигулы, Нерона, Борджиа, Медичи, Венецианского совета десяти… Вот и на Робостанции ВДНХ, установленная там говорящая голова Пушкина с выражением декламирует злободневное: «Анчар, как грозный часовой, / Стоит — один во всей вселенной». Чем не апофеоз абсолютной власти? Вокруг ядовитого дерева, правда, чахлая пустыня, но привыкшему к интерьерам бункера, экстерьер не так и важен.

Мы же ЯДерная держава, в конце концов! Стало быть должны служить примером. И служим: в Викисловаре в качества примера употребления существительного «отравление», приводятся следующие слова: «действие по значению гл. отравлять, отравляться, отравить, отравиться ◆ Есть немало примеров того, что в России времён Владимира Путина отравление стало широко применяться как способ устранения неугодных. ¶ История с отравлением Скрипалей переполнила некую чашу и серьёзно осложнит российско-британские отношения, будет иметь далеко идущие последствия для всего населения нашей страны. Владимир Кара-Мурза, «Правда туристов Петрова и Боширова», Обсуждают Сергей Григорьянц, Владимир Буковский, Андрей Остальский // «svoboda.org», 13 сентября 2018 г».

Пока одни будут связывать собственные делириумы и растройства пищеварения, с тем, что их заметили свыше и пометили «новичком», или просто мечтать «Яду мне, яду!», другим, большинству, будут по старинке лить яд в уши (по-гамлетовски).Дело-то привычные. Организм к ядам приучен. Отравления ядохимикатами, газом, водой, продуктами горения и пальмовыми продуктами импортозамещения, отравления детей в летних лагерях и взрослых спиртосодержащими жидкостями от лагерного бытования. Стравленные люди, втравленные в конфликты соседи, отравленные воздух, жизни и души, вытравленные из памяти непарадные страницы истории – как тут не ощутить затравленность?

Недаром, слово «токсичный» плотно вошло в нашу жизнь. Но это не повод унывать, скорее — примета особого отношения власти к народу. Царского, прямо скажем, уточнив лишь, что под царем имеется в виду Митридата VI. Опасавшийся быть отравленным он решил принимать яды в небольших дозах, дабы выработать к ним привычку. По легенде, когда царь решил свести счеты с жизнью, яда, способного поразить его не нашлось, и он приказал одному из своих солдат заколоть его. Так может быть и нас приучают к ядам с целью укрепления иммунитета? Чтоб не только антитела вырабатывались, но и антидоты? «Аффтар выпей йаду», — написанное в нулевые пьем по сей день. За здоровье. Не чокаясь.

@Эмилия Деменцова

https://zen.yandex.ru/media/dementsova/travoiadnye-60cf448992badd3b0f5306ef?fbclid=IwAR3d2pZ97iyGsth_sjCWB6FP_36_uGT2Dxo5Br3DMRtSAUU_PuWrjEP98p0

Замахнулись! Шекспир: от бардопоклонства до бардака

31 мая, 2021 Без рубрики

Отменят ли Шекспира за расизм и гендерную недальновидность?

Рай кромешный

15 мая, 2021 Без рубрики

Почему гореть в аду у россиян нет никаких оснований

Картина «Данте и Вергилий в аду», Эжен Делакруа. Источник: Wikimedia

В 2021-м круговая порука ощущается как никогда. С поправкой, что круги не простые, а Дантовы. 700 лет назад автор «Божественной комедии», путеводителя по загробному миру, отправился по одному из описанных им же маршрутов. Но в столь солидный юбилейный год все возвращается на круги своя: «Приветствуйте высокого Поэта: Возвращается тень его, которая отсутствовала». Данте — Дантово, решили на земле и устроили нечто вроде «исторической реконструкции». С одной стороны, великому поэту и мыслителю воздают райские почести — всемирные выставки, мультимедийные проекты, спектакли, лекции… С другой — устраивают подобие Чистилища, перемывая косточки автору и перебирая строки его текстов, выискивая в них всякого рода оскорбительные и неполиткорректные пассажи. Не обходится и без Ада — оправданному в 2008 году, спустя почти семь столетий после смерти, Данте, жертве флорентийских политических репрессий, грозят новыми обвинениями.

Требуются жертвы

9 мая, 2021 Без рубрики, Разное

Не пора ли сесть на альтруистическую диету, забыв о прожорливых алтарях

13:09, 9 мая 2021Эмилия Деменцова, специально для «Новой»

Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС

Ни дня без жертвы. Въевшееся слово, выедающее наши будни и праздники. Жертвы Covid-19, пыток, атак, нападений, столкновений, жестокого обращения, беззакония, дискриминации, пропаганды, а все вместе, как скажут потомки, — жертвы эпохи. Эпохи, которая требует жертв, но и в которую жертвы начинают требовать. BLM, #metoo, ЛГБТ-движения — вчерашние жертвы, берущие реванш. Страдавшие требуют большего, чем сострадания, и устраивают свою страду: слова социального порицания обретают силу камней, памятники летят с пьедесталов, книги — из библиотек и через колено опустившихся в знак солидарности с униженными и оскорбленными ломается былой уклад жизни. Для как должное принимавших жертвы ближних теперь настало время самопожертвования. Символический для христианской, имеющей в основе добровольную жертву, цивилизации поворот. Объекты посягательств словно бы решили в короткий срок получить здесь и сейчас то, что недополучили они и их предки. Все по Высоцкому, как в песне про «Козла отпущения»: «Эй, вы, бурые, — кричит, — эй вы, пегие! / Отниму у вас рацион волков / И медвежие привилегии!».

В Россию западные тренды приходят с опозданием в несколько лет или не приходят вовсе — граница на замке. Жертв, однако, у нас не меньше, но они настолько привычны, что отдаются и принимаются равнодушно.

Жертвуем не только на благотворительность, но свободой, временем, карьерой, интересами, здоровьем, комфортом, принципами, честью.

Жертвовать — ведь значит не только принести в дар и помочь, но и отречься, поступиться, пренебречь.

На одного линейного

9 мая, 2021 Без рубрики, Разное

Какие мысли могут утешить потенциальных ветеранов общественных войн

15:05, 6 мая 2021Эмилия Деменцова, специально для «Новой»

Фото: РИА Новости

Май в России принадлежит ветеранам. О них вспоминают по весне накануне парада Победы, пересчитывая и привечая оставшихся. Россыпь гвоздик и благотворительных акций в букете с очередным законодательным расширением льгот для тех, чей круг неумолимо сужается. Их одарят добрым словом, продуктовым набором и чем-то памятным, штампованным, тиражным. И так ведь «задарили»: телефон без очереди, отпуск без сохранения оплаты труда 35 суток, протезы, билеты на культурные и спортивные мероприятия. Мы ведь в долгу, вот и желаем ветеранам долголетия, которое, правда, оборачивается долготерпением.

Пусть не все ветераны могут выйти из дома, обездвижены, но мысль о том, что им причитается бесплатный проезд на поездах дальнего следования, сама по себе утешительна. Для нас, чей поезд уходит «сегодня и ежедневно». Может, и нас ждет та же счастливая участь перед отходом поезда очень дальнего следования?

«Ася»: Мощная драма о материнской любви

30 апреля, 2021 Без рубрики

29 апреля 2021 / Эмилия Деменцова

Создательницам фильма удалось без клише снять драму, наносящую эмоциональный удар прямо в сердце зрителю.

Ментовской беспредел

22 апреля, 2021 Без рубрики

Мент как сущность вшит в нашу ментальность, и всё держится только на нём: документы, алименты, медикаменты, комментарии — часть обыденности каждого человека в мире. Играя с корнями и суффиксами русского и английского языков, публицист Эмилия Деменцова написала морфемный верлибр «Ментовской беспредел», фиксирующий, как монументальная фигура силовика пронизывает каждый сегмент общественной жизни, формирует реальность, подавляет протест против самой себя и напоминает о смерти.

«Отец»: Прогрессирующий регресс

14 апреля, 2021 Без рубрики

Спецэффекты, операторские и монтажные кунштюки — на какие только ухищрения не идут создатели фильмов. Только вот насмотревшегося на своем веку зрителя многомиллионные бюджеты блокбастеров впечатляют, порой, больше, чем экранное зрелище. Стоит ли удивляться, что незабвенное «лучше меньше, да лучше», возродившееся в тренд less is more, доказывает свою правоту и в кинозалах. Так остро-лаконичный дебют «Отец» Флориана Зеллера продемонстрировал, что сокращение слов и образов до смысла ведет к увеличению кинонаград и успеха у публики. Драма о вывихнутом времени и играх разума, в которых мы обречены на проигрыш, блистательно и безжалостно прожита на экране Энтони Хопкинсом. «Отец» — бриллиантовая роль в алмазном венце актера: переливающаяся яркими гранями, она больно режет по живому.

Легче воздуха

29 марта, 2021 Без рубрики

Воздушные шары — обязательные атрибуты праздников, фестивалей и карнавалов — могут становиться символами смерти и разрушений. За свою тысячелетнюю историю они не только развлекали детей, использовались в качестве средства передвижения и служили точками наблюдения, но и убивали тысячи людей, участвовали в войнах и секретных спецоперациях.

В рассказе Эмилии Деменцовой «Легче воздуха», полном исторических отсылок и «пасхалок», наивный воздушный шарик отрицает свою легковесность и погружается в глубинную рефлексию собственного происхождения: какими были пращуры современных шаров? Почему жестокие предки предпочитали войны и хаос? Стоит ли отворачиваться от семьи из-за постыдных поступков родственников? И можно ли самому вернуться к нулевой точке, если когда-то свернул не туда?