Непарадное

9 мая, 2022 Без рубрики, Разное

Грохот (прис)военного парада.
С трибун мавзолея — пар ада.
— Мне бы от Ирода до Арада‌.
«Кудрявая, что ж ты не рада?»
И не дослушав вопрос опроса, изъявляется пара: «Да!»

Родина парадирует.
Одина ‌пародирует
Верховный с кровавыми деснами
Пародонтирует.

«Парад-парад-парад. Уемся, на своем веку», –
Хор выступает пАродом про Ирода начеку,
Обглодавшего человека до чека; выдернувшего чеку (шку):
ГолОвушки — в головешки, а под орлами — решки.

Они — просто сдохнут, а мы в парадайз‌.
Так обещал наш Пеннивайз.
Бабы породили на радость, породу длить — hi guys
А не на параде слезы лить. He/she/it dies.

Старшенького мать мечтала маршевым.
Фарт, очарованный фашами, вернулся фаршевым.
Рев по рации: «Ре-пара-пара-пара-ции!».
«Эмиграция!», — шепчет рацио.

Ирод на поверку юрод.
Парад-алле оп — обыкновенный гоп-стоп.
Парод выводит на пароход.
Народ раскупает валерьянку и йод.

От парада победы оторвалось «по»:
Программное обеспечение не установлено.
Беспардонное течет без поддона армагеддоном
Из шестой палаты, где тварь дрожащая взбухла в Наполеоны.

На параде парии метят в арии. Прямиком на плац из вивария.
Несмываемый трупный Ирод заедает парадоксен-шванцен-зуппе.
На одного линейного дистанции покойники уложены на прямой пробор.
Парад переходит в драп. Хор — в ор. Хоррор.


[1] Арад — город на юге Израиля

[2] Один — верховный бог в германо-скандинавской мифологии

[3] Па́род (др.-греч. πάροδος) — в древнегреческом театре хоровая песня, которая исполнялась хором во время выхода на сцену, при движении в орхестру. Слово «парод» также относится к самому проходу (открытому коридору), конструктивному элементу античного театра.

[4] «Мы как мученики попадём в рай, а они просто сдохнут» — интернет-мем, оформившийся в результате переосмысления высказывания президента России на форуме «Валдай» в октябре 2018 года.

[5] Пеннивайз — главный антагонист романа Стивена Кинга «Оно».

[6] «Тварь ли я дрожащая или право имею?» (цитата из романа «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского и «Где у нас прокурор? — В шестой палате, где раньше Наполеон был» (цитата из к/ф. «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика»)

[7] Виварий — помещение для содержания лабораторных животных.

[8] Оксен-шванцен-зуппе — суп из бычьих хвостов.

Мирумирное

2 апреля, 2022 Без рубрики, Разное

В День дурака публикуем ироничную пьесу драматурга Эмилии Деменцовой «Мирумирное», в которой иностранец вступает в спор с убеждённой патриоткой. Жонглируя буквами и смыслами, играя с омонимами и омографами, писательница препарирует новую российскую мифологию и символику Z, высмеивает пропагандистские методички, обыгрывает культовые советские лозунги, высказывания знаменитых политиков и популярные рекламные слоганы. Полная отсылок к библейским мотивам, творчеству Булгакова, Маяковского и автора «Хроник Нарнии» Клайва Льюиса, пьеса осмысляет многослойность русской культуры, анализирует особый путь страны и объясняет попытки оправдать происходящее безумие.

ДокуМентальная пьеса в стишках и стежках

Человек Слова и Хранитель детства

7 января, 2022 Разное

…Взявшиеся за руки дети, танцующие вокруг крокодила, в окружении лягушек, из которых бьют струи воды. Фронтовое фото этого фонтана, сделанное в Сталинграде, облетело весь мир, став знаком перелома во Второй мировой войне. Фонтан, построенный как иллюстрация к одной из сказок Корнея Чуковского, стал символом того, что на улицы, охваченные лихорадкой войны, снова вернутся улыбки, радость и смех, детям вернут детство, а значит и миру — его будущее. «Да здравствуют дети, все дети на свете», — эти простые, как истина, строки К. Чуковского стали основой жизни и творчества их автора, подарившего многим поколениям то, чего был лишен он сам – детство.

«Я, как незаконнорожденный, не имеющий даже национальности (кто я? еврей? русский? украинец?) — был самым не цельным, непростым человеком на земле…». Эту нецельность К. И. Чуковский сумел превратить в невиданную многогранность натуры. Поэт, писатель, публицист, критик, переводчик, лингвист, литературовед, журналист, гражданин, самый читаемый, издаваемый, декламируемый чтецами «От двух до пяти» (так называется его не имеющая аналогов в мире книга, внесшая вклад в изучение детской психологии) — все это о нем.

Сочинитель не только блистательных текстов, но и собственной судьбы он даже имя придумал себе сам, укрыв под псевдонимом обиды и унижения, сопровождавшие судьбу «байстрюка». Открывшееся ему благодаря дружбе с Владимиром (Зеевом) Жаботинским, будущим национальным героем Израиля, первым разглядевшим в нем задатки сочинителя, литературно-журналистское поприще позволило начать новую жизнь под новым именем. Фамилию матери, Корнейчукова, он разделил пополам, став в творчестве, а затем и официально, по паспорту, тем, чье имя сегодня знают с пеленок. Изменил он и дату рождения: появившийся на свет 31 марта 1882 (по новому стилю), день рождения неизменно справлял 1 апреля — день смеха, который он любил дарить окружающим.

«В понимании ребенка счастье — это норма бытия», — писал тот чьей «нормой» детства были случайные заработки ради помощи матери (ловля рыбы, расклейка афиш, покраска заборов) и самообразование (отчисленный из гимназии он во что бы то ни стало хотел выбиться в люди). С детства привыкший к труду Корней Иванович стал одним из самых неутомимых авторов — литературе он посвятил 62 года ежедневной работы. Человек режима, он вставал в пять утра, а ложился в девять вечера, не поддаваясь соблазнам праздношатания.

Однажды на одесской барахолке К.И. Чуковский обнаружил самоучитель английского языка. Вырванные из него страницы не смутили юношу. За старательную зубрежку он вскоре был вознагражден, по рекомендации Жаботинского, журналисткой командировкой в Лондон. К его глубокому изумлению оказалось, что англичане говорят с ним на каком-то другом английском и решительно отказываются понимать его. Выяснилось, что Чуковский не знал транскрипции и произносил английские слова по принципу «как пишется, так и слышится». Экстренно засев за книги, он овладел языком, открывшим ему мир Диккенса и Теккерея, а также должность переписчика каталогов в библиотеке Британского музея. Мог ли он знать, что пройдет несколько лет и именно ему выпадет честь открыть своим соотечественникам тексты У. Уитмена, Р. Киплинга, О. Уайльда, О. Генри, М. Твена и других, а также удостоиться мантии почетного доктора литературы Оксфорда?

Блестящий рассказчик, он умел малейший заурядный эпизод превратить в увлекательный сюжет. Он не раз вспоминал, как после оксфордского чествования, гуляя по Лондону, он поприветствовал памятник королю Георгу V, на приеме у которого побывал в 1916. «Я привык встречаться в Москве с памятниками своим друзьям — Маяковскому, Репину, Горькому, Блоку…», — человек-эпоха, он был знаком с самыми блистательными персонами века от Конан Дойла до Федора Шаляпина. Вот почему дневники писателя по сей день — незаменимый историографический источник.

Чуковский был поистине «гражданином слова». «Литература абсолютна», — утверждал он. Слово было его кумиром, и сам он не только владел словом, но и умел держать его. На протяжении всей жизни сохранивший интерес к мировой словесности, К.И. Чуковский всякий переведенный текст всегда предпочитал слушать или читать на языке оригинала. Из-за подаренной ему однажды книги на идише он принялся буква за буквой изучать этот язык. Звучание слов для него было неотделимо от их сути, ауры, восприятия, вот почему стихотворные тексты Чуковского отличает особая мелодика и ритм.

За лавровым венком просматривается и венец терновый, хотя сам предпочитал надевать венец из перьев, как у индейцев, устраивая лучшие детские праздники в легендарном писательском поселке Переделкино, где до сих пор бродит его тень и жива уникальная детская библиотека, которую писатель построил за свой счет и передал в дар государству. К.И.Чуковский пережил трех своих детей, голод и нищету, аресты, литературную травлю, гнет цензуры… Пережил, не изжив в себе веру в лучшее в человеке, в правду и справедливость. Он приютил у себя Александра Солженицына, выступил в защиту Иосифа Бродского, помогал Анне Ахматовой и другим опальным литераторам деньгами и участием в их судьбах, давал дорогу молодым талантам, хлопотал, опекал, поддерживал и работал, работал, работал…

В конце жизни Корней Иванович горевал, что творчество, адресованное детям, затмило все иные его труды (15 книжных томов): от глубоких литературных исследований творчества Н. Некрасова, А. Блока, футуристов и до многочисленных текстов о «Высоком искусстве» перевода и лингвистике. Действительно, для потомков он прежде всего добрый дедушка, сказочник, великан Чукоша (как его называла детвора за высокий рост и подлинно великое-великанское сердце), отец Мойдодыра и Бармалея, Мухи-Цокотухи (в честь нее и впрямь назвали новый вид мух) и Айболита.

Редкий автор может гордиться таким количеством персонажей, ставших нарицательными и общеизвестными, пережившими множество воплощений в иллюстрированных переизданиях и экранизациях. Именно К.И.Чуковский, назвавший своего Мойдодыра «кинематографом для детей», первым сформулировал заповеди детских поэтов, на каком бы языке они ни писали. Его вихревые стихи играют с воображением детей, они динамичны, зрелищны, насыщены приключениями и событиями. Вот почему они не теряют актуальности и свежести по сей день, став связующей нитью поколений, стран и народов, разноцветным витражом самый счастливой и беззаботной поры — детства.

К.И.Чуковский и его персонажи пережили своих хулителей, завистников и запрещающие штампы времени. Их норовили уничтожить, как тираж инициированной им Библии для детей (в ней автору пришлось укрыть Бога под псевдонимом «волшебник Яхве», а все упоминания о евреях — и вовсе исключить из-за цензуры), и как Мойдодыра, якобы оскорбляющего чувства пролетариев — трубочистов. Но прошло время, и им воздвигли памятники (как борцу за чистоту Великому Умывальнику), главный из которых нерукотворен — тексты писателя звучат и отзываются по сей день: вечерами в семейном кругу, у колыбелей, в детских садах и школах, на педагогических факультетах, в литературных институтах, в памяти и сердцах. Литератор и знаток детских душ, Корней Чуковский и после своего ухода остается таким, каким он когда-то назвал свой труд о языке, неисчерпаемом богатстве нашем, — «Живой как жизнь».

Эмилия Деменцова

Театральный ад

14 августа, 2021 Без рубрики, Разное, Театр

Предложение полного тёзки великого поэта Михаила Лермонтова, главы Общественного совета при Министерстве культуры, проверять репертуар российских театров на соответствие «стратегии национальной безопасности», принятой недавно Путиным, вызвало скандал. Новость разошлась по СМИ, но буквально на следующий день последовало опровержение: глава Минкульта культуры Ольга Любимова заявила, что Лермонтов не согласовывал заявление с министерством, а цензура в стране недопустима. Всё это произошло после того, как Следственный комитет взялся проверять пьесу «Первый хлеб» театра «Современник» на предмет оскорбления ветеранов.

Хаос властной системы контроля культуры в России вдохновил драматурга Эмилию Деменцову на фантасмагорическую пьесу «Театральный ад», в которой культовые герои мирового театра оказываются в пустом безжизненном месте без декораций и пытаются выяснить, как они все там оказались. В театральном аду иностранных драматургов записали в иностранные агенты, «контролеры» проверяют пьесы телепатически — не глядя, а под запретом к показу на сцене всё: шекспировский «Отелло» и чеховские «Три сестры», «Лес» Островского и даже постановки про Чиполлино.

Любовь и секс во время COVID-19. О российском и зарубежном подходе к близости во время пандемии

6 июля, 2021 Без рубрики, Разное

Пока на Западе министерства здравоохранения выпускают брошюры о безопасном сексе в разгар пандемии COVID-19 и рассказывают, как разнообразить интимную жизнь во время изоляции с помощью zoom-конференций, в России секса будто не существует. Государство ратует за укрепление семейных связей и «уз брака» и насаждает гражданам идею об эталонности «массовой многодетности», целомудренно умалчивая о процессе, предшествующем желанному демографическому приросту.

В эссе о том, почему близость сегодня находится под прицелом и к чему это может привести, публицист Эмилия Деменцова рассказывает, зачем в России изымают книги с маркировкой «для взрослых» и запрещают фильмы о сексуальности, получившие мировое признание, почему сказание о Петре и Февронии, якобы отражающее семейные ценности, совершенно не похоже на историю образцовой пары, как российские чиновники изменили суть Международного дня семьи, и почему преданность государству становится ключевым аспектом искусственно созданного праздника «семьи, любви и верности», в котором слову «любовь» отводится второстепенное значение.

Требуются жертвы

9 мая, 2021 Без рубрики, Разное

Не пора ли сесть на альтруистическую диету, забыв о прожорливых алтарях

13:09, 9 мая 2021Эмилия Деменцова, специально для «Новой»

Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС

Ни дня без жертвы. Въевшееся слово, выедающее наши будни и праздники. Жертвы Covid-19, пыток, атак, нападений, столкновений, жестокого обращения, беззакония, дискриминации, пропаганды, а все вместе, как скажут потомки, — жертвы эпохи. Эпохи, которая требует жертв, но и в которую жертвы начинают требовать. BLM, #metoo, ЛГБТ-движения — вчерашние жертвы, берущие реванш. Страдавшие требуют большего, чем сострадания, и устраивают свою страду: слова социального порицания обретают силу камней, памятники летят с пьедесталов, книги — из библиотек и через колено опустившихся в знак солидарности с униженными и оскорбленными ломается былой уклад жизни. Для как должное принимавших жертвы ближних теперь настало время самопожертвования. Символический для христианской, имеющей в основе добровольную жертву, цивилизации поворот. Объекты посягательств словно бы решили в короткий срок получить здесь и сейчас то, что недополучили они и их предки. Все по Высоцкому, как в песне про «Козла отпущения»: «Эй, вы, бурые, — кричит, — эй вы, пегие! / Отниму у вас рацион волков / И медвежие привилегии!».

В Россию западные тренды приходят с опозданием в несколько лет или не приходят вовсе — граница на замке. Жертв, однако, у нас не меньше, но они настолько привычны, что отдаются и принимаются равнодушно.

Жертвуем не только на благотворительность, но свободой, временем, карьерой, интересами, здоровьем, комфортом, принципами, честью.

Жертвовать — ведь значит не только принести в дар и помочь, но и отречься, поступиться, пренебречь.

На одного линейного

9 мая, 2021 Без рубрики, Разное

Какие мысли могут утешить потенциальных ветеранов общественных войн

15:05, 6 мая 2021Эмилия Деменцова, специально для «Новой»

Фото: РИА Новости

Май в России принадлежит ветеранам. О них вспоминают по весне накануне парада Победы, пересчитывая и привечая оставшихся. Россыпь гвоздик и благотворительных акций в букете с очередным законодательным расширением льгот для тех, чей круг неумолимо сужается. Их одарят добрым словом, продуктовым набором и чем-то памятным, штампованным, тиражным. И так ведь «задарили»: телефон без очереди, отпуск без сохранения оплаты труда 35 суток, протезы, билеты на культурные и спортивные мероприятия. Мы ведь в долгу, вот и желаем ветеранам долголетия, которое, правда, оборачивается долготерпением.

Пусть не все ветераны могут выйти из дома, обездвижены, но мысль о том, что им причитается бесплатный проезд на поездах дальнего следования, сама по себе утешительна. Для нас, чей поезд уходит «сегодня и ежедневно». Может, и нас ждет та же счастливая участь перед отходом поезда очень дальнего следования?

Яндекс, в кране нет воды!

26 марта, 2021 Без рубрики, Разное

Может ли Яндекс.Кью служить барометром антисемитских настроений

Фото: AP Photo / Markus Schreiber / ТАСС

«Быть или не быть?», «Кто виноват?», «Что делать?», «А судьи кто?», «А был ли мальчик?» — сколько их, подвешенных, неотвеченных и потому заклейменных риторическими? Вопросы бессмертны и неизменны, ответы множатся, сменяют и погоняют друг друга и «враг врага». От бумаги к трибуне — аграрный, квартирный, еврейский, женский и т.д. — частенько откатываясь к тому, что торжественно именуется «основным вопросом философии».

Поскольку пресс-конференция президента, который за страну в ответе, случается только раз в году, особую популярность приобретают специализированные «вопросительные» сервисы. Один из них Яндекс.Кью. За спрос денег не берут, а потому вопрошают тут без перерыва и по любому поводу. Каверзные, сакраментальные, животрепещущие, провокационные — здесь, как в Греции, все есть.

Из зоны невоенных действий

21 марта, 2021 Без рубрики, Разное

Ко Всемирному дню поэзии о новой книге Геннадия Кацова «На Западном фронте»

«Нельзя ставить на сцене заряженное ружьё, если никто не имеет в виду выстрелить из него. Нельзя обещать», – писал Антон Чехов. Безымянное время исказило цитату: « Если на стене висит ружьё, в третьем акте оно должно выстрелить». Речение, отдающее обречением: выстрел в нем неизбежен. Владимир Набоков, в одной из пьес расцветил эту выстреливающую безнадежность: «Если в первом действии висит на стене ружье, то в последнем оно должно дать осечку». А затем и вовсе в рассуждениях о Николае Гоголе заметил, что «ружья Гоголя висят в воздухе и не стреляют; <…> обаяние его намеков и состоит в том, что они никак не материализуются». Много их что-то на повестке дня, этих выстрелов, – в упор и в спину, оглушительных и холостых, метких и смертоносных. Если нельзя не палить, так лучше уж на бумаге, по-пушкински. Вот и в новой книге Геннадия Кацова «На Западном фронте» на каждом развороте изображено ружье. И мировое здесь (тема этого поэтического сборника поистине всемирная) не сулит мирного. Выстрелы раздаются через строфу, через страницу, через выдох от прочитанного. Прицельные и предупредительные одновременно. И, как это (не)редко бывает у поэтов, – в самую душу.

Выдающийся чужой

18 марта, 2021 Без рубрики, Разное

Одарят ли Тютчева петербургской «пропиской»?

Спецпроекты ЛГ / Невский проспект / …И ДЫМ ОТЕЧЕСТВА
Эмилия Деменцова

Степан Александровский. Портрет поэта Фёдора Ивановича Тютчева, 1876 годФото: В. ФИЛИМОНОВ / РИА НОВОСТИ

Вертикаль власти пронзила литературу. Звания, классы, ранги, степени, чины – для госслужащих предусмотрена разветвлённая система сортировки и поощрения. Служители муз не исключение.

И на ретроспекцию нашёлся ранжир, который «то вознесёт высоко», то «в бездну бросит без следа». Отодвинутые на второй, третий и далее план имена, затёртые фамилии, оттеснённые от программы-минимум, рейтингов и новомодных онлайн-курсов а-ля «Вся русская поэзия в 10 стихах», вызывают или ироничное «хах», или подступающее слезами «ах». Броские, звучные звания вроде «наше всё» врезаются в память, но и отрезают её. Ассоциативный ряд съёживается до навязанных частотой (но не чистотой) употребления ассоциативных пар: поэт – Пушкин, писатель – Толстой (в 2021-м – «в порядке исключения для поощрения» – Достоевский), драматург – Чехов, год – юбилейный. И то ли «третьего не дано», то ли «ненужное вычеркнуть».