Будущее театра — театр будущего. Манифест исследователей Гарвардского университета о новой трансмедийной сцене 

10 ноября, 2021 Без рубрики, Театр

В манифесте исследователи группы futureStage Metalab Гарвардского университета рассказывают о возможном трансмедийном и транскультурном будущем театра и сцены, создавать условия для которого нужно уже сейчас

Театр можно сравнить с коллайдером. Каждый прожитый день как бы заново конструирует его, настраивает на новый лад, новую волну эмоций. Каждый прожитый день форматирует спектакль театра согласно своим приоритетам, эмоциональному фону и психологическому настрою. Театр всегда жил благодаря существованию возможностей обмена, мобильности. Со дня своего зарождения он был открыт для оборота практик, мыслей, сознания, действия. Это платформа для общения, обмена идеями, партнерства. При этом яркая идентичность и культурные корни каждого народа не теряют здесь своего значения. Театральные культуры встречаются, сталкиваются, взаимодействуют…

Исследовательская группа futureStage Metalab Гарвардского университета опубликовала манифест театра будущего, в котором рассматриваются трансмедиальные и метамедиальные изменения в технологиях и их применении в изменившейся постпандемийной театральной ситуации.

Это крайне интересный текст, адресованный не только узкоспециальной аудитории, но самому широкому кругу лиц, «обществу спектакля», в котором активно действуют не только специалисты в области создания спектаклей, но авторы и разработчики проектов в области виртуальной и/или дополненной реальности, видеоигр, гибридных шоу, сочетающих живое исполнение с ARG, AR, VR, социальными сетями, фильмами и т. д., инноваторы, политики, спонсоры, зрители… Эпоха постпандемии показала, что без этих моделей и инноваций трудно достичь глобальной устойчивости и доступности театра во всей полноте этого слова.

Новые вызовы и ожидания в отношении средств массовой информации, культуры и присутствия в быстро меняющемся гиперсвязанном мире активно влияют на пространство театра.

Междисциплинарная команда ученых и экспертов в рамках серии конференций futureStage, проводившихся в течение 2020 года, поставила задачу выявить и отобразить изменения, произошедшие (происходящие) в период пандемии и рассмотреть их не только как проблемы, но как возможности для новой конфигурации сценических пространств, городов, общественных мест. Сравнивая и анализируя лучшие практики и ключевые идеи в различных областях,

Исследователи планируют ежегодно выпускать манифест/отчет, который может послужить справочным материалом, приглашением к деятельному разговору и источником вдохновения для правительств, учреждений культуры и организаций искусства по всему миру.

Предлагаю вашему вниманию мой опыт перевода первого манифеста futureStage 2021 года, положения которого для кого-то прозвучат тревожно, для кого-то маняще, спорно или ультимативно. Очевидно и несомненно здесь то, что речь идет не о футурологии и мечтах/кошмарах о «дивном новом мире», но о реальности, разворачивающейся не только перед нашим взором, но нами самими. Здесь и сейчас.

О месте театра в будущем, о виртуальных пространствах и технологиях, о стриминге как новой культурной среде, о минимизации углеродного следа от исполнительских практик, о требованиях завтрашнего дня к актерам и режиссерам, о перспективных профессиях и угрозах, переосмысленных в возможности, — Манифест сцены будущего, играть на которой придется каждому из нас…

Спойлер: пережевывания катаклизмами и пандемиями театру, тому самому, что основан на «переживании „здесь и сейчас“» не грозят. Он уж точно, вопреки кривотолкам и преждевременным похоронным речам, и нас переживет. Вот и ядром театра будущего назначена концепция «живое+», стало быть театру предписано «быть живым, живым и только, Живым и только до конца».

Читать дальше

COVID—BREVIS, ARS—LONGA

6 ноября, 2021 Без рубрики, Театр

Written by Emiliia Dementsova | 5th Nov 2021 | Adaptation, Covid-19, Review, Russia

«Autumn Sonata.» Charlotte — Marina Neyelova, Eva — Alena Babenko. Moscow Sovremennik Theatre. Photo by Elena Sidyakina.

It’s trite to write about how hard it is to live from lockdown to lockdown; from one mask change to another; from vaccination to revaccination. Yet life consists of platitudes. It is trite to write about the important role that theatre plays—even when talking of online theater—in overcoming psychological barriers, in motivation, and indeed inspiration. The theatre is a breath of fresh air that you breathe in freely, without fear, masks or unpleasant consequences.  And air is life. The theatre, in my opinion, really needs a word. Silent theatre too. And these words are always in The Theatre Times. Wise, correct, timely, relevant, honest, and artistic words. Words that are not inferior to performances.  The mission of The Theatre Times and its founders is fully manifested in the current era of theatrical calm. Premieres, viewers, discussions – there could have been more, but Melpomene is forced to submit to Hygeia.

In the most critical moments of the pandemic, The Theatre Times continued exploring theatre issues and helping its authors, encouraging them even. The staff of this magazine are not only professionals, but also sensitive, responsive, caring people. Forgive these notes of praise and anniversary speeches, for these are not artistic fiction, but a fact, one to which I am a witness.  The Theatre Times celebrates its fifth anniversary. The fifth anniversary. A beautiful tender age. It’s not much, but if you think about the achievements—from festivals to multimedia projects—you realize that The Theatre Times has more than twenty-four hours in its day. The theatre has its own laws, which are not always subject to the laws of nature and reason.

Читать дальше

Театральный ад

14 августа, 2021 Без рубрики, Разное, Театр

Предложение полного тёзки великого поэта Михаила Лермонтова, главы Общественного совета при Министерстве культуры, проверять репертуар российских театров на соответствие «стратегии национальной безопасности», принятой недавно Путиным, вызвало скандал. Новость разошлась по СМИ, но буквально на следующий день последовало опровержение: глава Минкульта культуры Ольга Любимова заявила, что Лермонтов не согласовывал заявление с министерством, а цензура в стране недопустима. Всё это произошло после того, как Следственный комитет взялся проверять пьесу «Первый хлеб» театра «Современник» на предмет оскорбления ветеранов.

Хаос властной системы контроля культуры в России вдохновил драматурга Эмилию Деменцову на фантасмагорическую пьесу «Театральный ад», в которой культовые герои мирового театра оказываются в пустом безжизненном месте без декораций и пытаются выяснить, как они все там оказались. В театральном аду иностранных драматургов записали в иностранные агенты, «контролеры» проверяют пьесы телепатически — не глядя, а под запретом к показу на сцене всё: шекспировский «Отелло» и чеховские «Три сестры», «Лес» Островского и даже постановки про Чиполлино.

Читать дальше

«Саломея» в семи покрывалах

15 мая, 2021 Театр

Сюжет о женщине, от которой мужчины в буквальном смысле теряли головы, завораживал не одно поколение художников. Если ветхозаветная Юдифь отсекла голову ассирийскому полководцу Олоферну во имя спасения своего народа, то новозаветная Саломея приказала декапитировать Иоанна Крестителя из женской обидчивости или каприза. Чувственного нежели рассудочного в истории Саломеи больше, потому ее историю трактуют на разные лады художники и композиторы, поэты и кинорежиссеры, драматурги и хореографы. Оскар Уайльд из их числа. Конец века XIX и напряжение, с каким надвигался новый век на человека, отразил он в своей «Саломее» – драме в одном действии – роковом.

Читать дальше

Вопрос-ответ

22 марта, 2021 Театр

Подробный ответ ищите здесь

Пурим как первый русский спектакль

26 февраля, 2021 Театр

Сюжет еврейский («Книга Есфирь»), язык и режиссура немецкие, актеры, художник и музыканты иноземные, заказ государственный, жанр комедийный,  а все вместе –  первая в русском театре пьеса – «Комедия, как Артасеркс велел повесить Амана по царицыну челобитью и Мардохеину наученью» («Артаксерксово действо») 17 (27) октября 1672 года.

В основе пьесы – тот самый библейский  пуримский сюжет, по случаю которого евреи всего мира сегодня закусывают «ушами Амана» и пьют столько, что под вечер «не отличают проклят Аман или благословен Мордехай».  

Аннотация: В 355 году до н.э. Аман, сановник Артаксеркса добился принятия указа об истреблении всех евреев в империи. Однако благодаря стараниям Мордехая и  его племянницы Эстер, ставшей женой царя, планы были сорваны, и в день предполагаемого убийства евреев был повешен  сам Аман. Это праздник карнавала и веселых застолий, щедрости и помощи бедным.

Выбор сюжетной основы для пьесы неслучаен, ибо история Эсфирь напоминала обстоятельства избрания Натальи Нарышкиной (мать Петра I) в жены Алексею Михайловичу («смотр невест»).

Место исполнения – Комедийная хоромина – первое театральное здание в России, построенное в 1672 в селе Преображенском под Москвой (ныне в Москве). В 1676 после смерти Алексея Михайловича «хоромина» была закрыта как «богопротивная».

Режиссер и автор – Иоганн (Яган) Готфрид Грегори – лютеранский пастор, а затем и режиссер придворного театра царя Алексея Михайловича. Грегори устроил школу для детей  православного и лютеранского исповеданий, а при ней домашний театр для постановки пьес духовного содержания. Слух о ней дошел до царя, повелевшего  «учинить комедию, а на комедии действовать из Библии книгу Эсфирь, и для того действа устроить хоромину вновь». Помогал в постановке Юрий Гивнер (Гибнер, он же Георг Хюфнер) переводчик Посольского приказа, позднее ставший режиссером.

Исполнители – «московские природные иноземцы», родившиеся в Москве (из Немецкой слободы) и несколько приглашенных иностранцев. С 1673 в театральную школу при Комедийной хоромине стали набирать и русских актеров в т.ч. из подьячих. Второй постановкой стала «Олофернова комедия», или «Иудифь» и другие библейские сюжеты…

Женские роли исполняли мужчины.

Стихотворный текст был написан на немецком.

Время от времени эпизоды переводил толмач.

Длился спектакль 10 часов.

Без антракта.

Успех был громким!

Кудах-тах-крах, или Империя без яиц

22 января, 2021 Театр

Шах и Дюрренматт: о премьере спектакля  «Ромул Великий» в Театре им. Евг. Вахтангова 

Время вышло. Вышло на подмостки. Театр — чем не машина времени, если тут могут встретиться Рим древний и «Третий Рим» нынешний, мальчик в штанах и без штанов, Фридрих Дюрренматт и Вахтанговский театр (оба в этом году отмечают вековой юбилей)? На Новой сцене театра — старая история. Про лидера, 20 лет правящего страной, про фактическое и моральное банкротство этой страны, кризис правительства, патриотизм на глиняных ногах, лозунги «за веру», поиски спасения в традициях и великой культуре… Смотришь и думаешь, как же далеко мы все–таки шагнули. Вглубь веков.

Читать дальше

EIGHT LIGHTS OF THE ISRAELI THEATER: ISRA-DRAMA PERFORMANCES THAT ARE WORTH SEEING TWICE – ONLINE AND OFFLINE

16 декабря, 2020 Театр

Written by Emiliia Dementsova |

Carte Blanche. Created and performed by Michal Svironi. Photo: Gerard Alon. Photo from Isra-Drama official website.

---

If theater around the world previously sought to destroy the fourth wall, it has recently had to deal with this wall doubling. It is increasingly difficult for the audience and the performance to meet during the COVID-19 pandemic. Theaters in many countries are closed or operating in a limited way. For many theater organisations, online projects have become the only way to survive because theatre is impossible without an audience. It is not easy to convey the live energy of theater, the atmosphere of the auditorium and the tension on stage through digital technology. While some say that nothing compares to the living breath of the theater hall, others are trying to adapt to new conditions. This is achieved with varying degrees of success.

Without a doubt, Isra-Drama & International Exposure of Israel Theatre has become the bright light of online festivals over the past year. Its program included seventeen original productions, as well as six panel discussions about the pressing problems of theatre in Israeli and around the world. This year’s festival preceded the Jewish holiday of Hanukkah. Hanukkah celebrates the victory of light over darkness, purity and sincerity over conformity and adaptability, and spirituality over pure materialism. In this regard, the performances of the festival, unwittingly, corresponded to the message of the holiday – they brought light in all senses of the word.

On Hanukkah, it is customary to light a special nine-branched candelabrum during the eight-day holiday. On each night of Hanukkah, a new branch is lit. The ninth holder, called the shamash (“helper” or “servant”), is for a candle used to light all other candles or to be used as an extra light. In honor of the holiday, here are eight highlight performances of the festival’s program – eight candles from my personal theater candelabra that made a great impression in an online format, and which I will be happy to review off-line when I am in Israel again. Online recordings of all performances are on the festival’s website, so everyone has the opportunity to recharge with the festival’s theatrical energy from almost anywhere in the world.

THEATRE SHAMASH: ISRA-DRAMA & INTERNATIONAL EXPOSURE OF ISRAELI THEATRE

The festival’s creators, including the Ministry of Culture and Sports of Israel and the Hanoch Levin Institute of Israeli Drama, aim to introduce the world to shining examples of Israeli theater. The annual showcase demonstrates innovative solutions that impress theatre audiences everywhere. This year’s festival program was divided into several main thematic blocks: literature, classical theatre, physical theatre, social and political issues, and solo shows. All performances are subtitled in English.

THE FIRST CANDLE: A TALE OF LOVE AND DARKNESS, WRITTEN AND DIRECTED BY AYA KAPLAN (BASED ON SEGMENTS FROM THE BOOK BY AMOS OZ), BY  THE JERUSALEM KHAN THEATRE

The play is based on an autobiography of the famous Israeli writer Amos Oz. The book has been translated into more than thirty languages and adapted into a film by Natalie Portman. The play shows the relationship of Fani, the writer’s mother, with her husband and son, and traces the life of the writer’s family and the state of Israel over many decades. The history of the family is intertwined with the history of the people. It is performed in the traditional manner of psychological theatre and is filled with piercing acting. The chamber space on the stage reveals the nooks and crannies of the characters’ souls, their pain, drama and personal experiences. Full of everyday details and as close as possible to historical accuracy, the performance makes the viewer feel like a guest of the Klauzner family who shares their joys, fears and hardships with them.

THE SECOND CANDLE: THE CONSTANT MOURNER BY HANOCH LEVIN, DIRECTED BY ARI FOLMAN, BY THE CAMERI THEATRE

The Constant Mourner. The Cameri Theatre. Photo from Isra-Drama official website.

This performance can be called a fairy tale for adults, but with more truth than magic. However, the main magic is the wonder created by a performance full of illusions, surprises and reincarnations. Music and video design tells the story of a king whose son died of a serious illness. The king relives this tragedy again and again, accompanied by many mysterious rituals and sacred actions. The viewer is muted in the illusory world, inspired by images of early German cinema, and full of non-theatrical, unfeigned pain. Hanoch Levin called the play a “whining comedy,” but it has long been known that genuine comedy must have a core of drama. It is a performance that creates a special world where the sometimes-incongruous is combined with an amazing journey deep into our most painful and bitter emotions. This theatrical production can be therapeutic for many and the theatrical language of Ari Folman, whose animated film Waltz with Bashir (2008) won world-leading awards such as a Golden Globe,, is truly noteworthy.

The third candle: WE BLUSH, created and performed by Gony Paz

Theatre is sometimes compared to exposing the soul. The creators of this production explore the topic of embarrassment and shame, trying to comprehend it in theatrical language. Using dolls, videography, shadow theatre, online shooting, as well as familiar household items in unusual qualities, the creators tell of the birth of human emotions and their manifestations, as well as the birth of theater, which takes place right in front of the audience. This is an amazing experience of living and experiencing feelings that we are not always ready to talk about, but which are an integral part of us.

THE FOURTH CANDLE:  MIKVEH BY HADAR GALRON AND DIRECTED BY RAFI NIV, BY HABIMA NATIONAL THEATRE

A mikveh is a Jewish ritual bath. This space in the play becomes a place of revelation, confessions and sorrows for women. Eight dramatic stories are filled with secrets, innuendos and lies, as well as the hardships of women living in a male-dominated religious world. Traditions and rituals, fears and disappointments – each of the heroines has their own deep space of throbbing pain inside. In the play, Hadar Galron explores the role of women and feminism in the conditions of closed religious communities. It not only has much social significance, but also represents an interesting dramatic construction where there are no episodic roles and the voice of each heroine sounds clean, clear and piercing.

THE FIFTH CANDLE: RAINING MEN – CARNIVAL ON THE BATTLEFIELD, BY OR MARIN AND ORAN NAHUM DANCE THEATRE GROUP

Raining Men – Carnival on the Battlefield. Or Marin and Oran Nahum Dance Theatre Group. Photo from Isra-Drama official website.

This is a frank and provocative performance that explores gender boundaries and society’s stereotypes and prejudices. Three men, overcoming the space of their own physicality, create bright and sometimes flashy visual images designed to test the audience’s limits of hypocrisy and excitability. The lively and vibrant palette of emotions generated in dramatic dance and physical sketches is limited only by the space of the audience’s imagination. This is an impressive, vivid and ruthless performance in which gestures and physical actions become more eloquent than words, an energetic and powerful theatrical experience.

THE SIXTH CANDLE: SOMEONE LIKE ME BY ROY CHEN, DIRECTED BY EALEAL SEMEL, BY GESHER THEATRE

Roy Chen wrote this after six months of studying the conditions at Abarnabel Psychiatric Hospital in Israel. The plot tells the story of five teenage patients who put on their own performance. A work with a «double bottom» (play within a play) allows viewers to see familiar things from a different angle. Familiar doesn’t mean normal. Also, what are the limits of the norm? What creates demons within us, and when and where are we ever entirely true? This play reveals the deepest parts of people’s souls and highlights what is usually hidden from us. It is amazing how in a performance that resembles an intimate experience of psychotherapy, there is a place for humor, and spectacular effects that are born at arm’s length are enjoyed at an extremely close distance. The healing power of the theatre has never been so clearly and convincingly demonstrated.

SOMEONE LIKE ME. Gesher Theatre. Photo By: Isaiah Fainberg (Isra-Drama official website)

THE SEVENTH CANDLE: CARTE BLANCHE, CREATED AND PERFORMED BY MICHAL SVIRONI

What do you need for a theatrical miracle? Creator, clown, puppeteer, comedienne, and performer Michal Svironi convincingly proves that there is enough paper and paint, with talent and fearlessness, of course. In her bright and colorful – in every sense of the word – solo performance, the theatre is born here and now right in front of the audience. It disappears in an instant, demonstrating that theatre is the most non-egoistic art that is born and dies over the course of a single evening. The performer fills blank sheet, or Сarte blanche, of the performance with grotesque episodes drawn with theatrical paints and artist’s colors. This is an impressive experience of theatre based entirely on improvisation and interdisciplinary approaches. A symphony of arts, harmony of music, words, images and artistic techniques, facial expressions and gestures, this performance truly expands the boundaries of the familiar. They say that actors are paint in the hands of the director; Сarte blanche is the experience when paint becomes a director. This is an unpredictable canvas that fails to leave one feeling indifferent.

THE EIGHTH CANDLE: THE NEO-ANDERTHALS, WRITTEN AND DIRECTED BY NOAM RUBINSTEIN

If the world ends one day, a new era will come – the era of the NEO-ANDERTHALS. This performance consists of witty and talented physical theater sketches telling us what preceded the general collapse and decline of society. In fact, this is a social pamphlet that does not contain malicious satire, but has talented observations and thoughts about modern technological progress, pop culture and consumer society. It’s a very funny production in which laughter is replaced by thoughts that we are laughing not so much at the actors of this theatrical sitcom, but at ourselves, recognizing ourselves as in a mirror.  Clowning, parody, and mimicry make an inspiring theatrical cocktail. Perhaps this is the most optimistic performance of the festival, inspiring positivity and belief that collapse is not the end, but a new beginning.  In an era when our plans are being disrupted by Coronavirus, these emotions are entirely hard to overstate.

THE NEO-ANDERTHALS. Written and Directed by Noam Rubinstein. Photo from Isra-Drama official website.

Eight Lights of the Israeli Theater: Isra-Drama Performances that are Worth Seeing Twice – Online and Offline

Прошляпили!

19 октября, 2020 Театр

«О-о, какие интересные шляпки носила буржуазия!», – восклицал герой Эраста Гарина в «Музыкальной истории». Его персонаж Фёдор Терентьевич Тараканов сменил свое пошлое, на его взгляд, имя, на красивое заграничное – Альфред. Эдакий мещанин в выдуманном и нафантазированном себе дворянстве. В пьесе «Соломенная шляпка» Эжена Лабиша и Марк-Мишеля (его почему-то забыли вынести на афишу премьерного спектакля в Вахтанговском театре) беззлобно, но изобретательно высмеивались сословные обыкновения буржуазии. Этот водевиль, ставший образцом жанра и переживший множество художественный реинкарнаций (от спектаклей и оперетт до кинофильмов), стремился к уровню социального портрета эпохи, сравнимого с теми, что создавали Мольер, Бомарше, Скриб.

При всей простоте он содержал в себе черты изящной сатиры над Второй империей. Если не энциклопедию, то путеводитель по французской жизни можно с приятностью обнаружить, перечитав эту комедию. Консервативные нравы и недоверие к иностранцам, финансовые и имущественные вопросы, мода, искусство, досуг, — словом, здесь переливается в юморе образ жизни целой страны. Говорят, на премьере водевиля в 1851 году в Театре де ла Монтансье (Пале-Рояль) один из зрителей даже умер от смеха.

Кинорежиссер Рене Клер в 1927 году нашел в «Соломенной шляпке» возможность выразить сюрреализм будней маленьких людей. Всего за неделю работы над сценарием он создал 600 планов будущего фильма, верного первоисточнику за исключением времени действия: Клер перенес сюжет в La Belle Époque. Кстати, роль Анаис де Бопертюи в этой экранизации сыграла Ольга Чехова. Вслед за Рене Клером черты сюрреализма у Лабиша подмечал адепт этого жанра поэт и прозаик Филипп Супо. Акцент на эксцентрическом начале пьесы воплотил в своей постановке 1935 года Орсон Уэллс. 

Легкое, но не легковесное произведение заинтересовало даже этнолога и культуролога Клода Леви-Стросса, сравнившего «Соломенную шляпку» с… трагедией Софокла «Царь Эдип», и обнаружившего, что они «не столь различны меж собой». «Если сексуальный код — единственный, дающий возможность дешифровки мифа об Эдипе, то как объяснить, что мы находим удовлетворение другого порядка, и не меньшее, читая или слушая «Соломенную шляпку»? Трагедия Софокла и комедия Лабиша — это фактически одна и та же пьеса…», – убедительно доказывал он.

Что бы еще сообщить читателю о вариациях «соломенной» пьесы, дабы отсрочить рассказ о спектакле Михаила Цитриняка в Вахтанговском театре? Но, кажется, долее тянуть время, как это делают в спектакле, не гуманно. Итак…

Спектакль, хотя и поставлен на Новой сцене театра, новизной не блещет. В отличие от костюмов Виктории Севрюковой, которые призваны, кажется, отвлечь зрителя от всех несовершенств постановки. Собственно, если воспринимать спектакль как театрализованный модный показ, то, с этой точки зрения, все в нем ладно скроено и сшито…

Блеска новизны нет тут не потому, что «Соломенная шляпка» возвращается в репертуар театра после долгого перерыва, а потому, что ничего нового это обращение не несет. В 1939 году Андрей Тутышкин предпринял постановку, задействовавшую молодежь театра. Спектакль оказался чрезвычайно успешным и запоминающимся. В нем почему-то невесту главного героя Фадинара (Владимир Осенев) переименовали из Элен в Элизу. Эту роль с успехом исполняла в свое время Людмила Целиковская, а роль Феликса, слуги новоявленного жениха, – Юрий Любимов. Но вернемся в 2020, припомнив прежде, слова автора водевиля.

Эжен Лабиш писал, что пьеса походит на тысяченогого зверя, который всегда должен быть в движении. Если она замедляется, публика начинает зевать; если останавливается, – зрители свистят. Нынешняя премьера театра – это тот случай, когда в спектакле остро ощущается, что пьеса написана в пяти актах, и ни минутой сценического действия режиссер жертвовать не готов. Зато каждому из актеров здесь есть, где разгуляться, так что в спектакле нет эпизодических лиц: каждый тут занимает достаточно (в значении «хватит уже») времени. Таким образом, предусмотренное пьесой ускоренное, чрезвычайно резвое действие растягивается, а не летит.

Этот «Безумный день, или женитьба Фадинара» (Леонид Бичевин), мучителен сколь для персонажа, столь и для зрителя. Атмосфера тотальной неразберихи и театрального quiproquo оборачивается ярмарочным зрелищем, вульгарным и нарочитым. Обстоятельства веселого воскресного торжища, развернувшегося на главной площади какого-нибудь заштатного городка (никак не Парижа, как в пьесе) задаются с первых минут спектакля. Ярмарочное колесо (оно же напоминает о механизме музыкальной шкатулки или шарманки) раскручивается, звучит веселая музыка (Борис Кинер, Александр Прокопович) и под нее по кругу, как куклы на башне ратуши с часами, разыгрывающими в полдень представление, движутся все персонажи спектакля. Они пластичны и динамичны до того, что спектакль за ними не поспевает. Игровое динамическое начало пьесы, ее сюжетные скачки с препятствиями превращаются здесь в нескончаемый буффонный кошмар.

Спектакль изо всех сил пытается отвлечь зрителя от неминуемых ассоциаций с киноверсией «Соломенной шляпки» 1974 года, режиссера Леонида Квинихидзе, собравшей плеяду звезд отечественного театра и кино. Фильм разошелся на цитаты и стал искренне любим публикой. Вслед за автором Квинихидзе, атакуя ее, исследовал границы человеческой глупости, ведь в 1851 и Лабиш, и Флобер собиравший коллекцию несуразиц рода людского, и даже Бодлер (он справедливо упомянут в спектакле) в «Цветах зла» занимались на досуге этим неглупым ремеслом. Превзойти этот фильм – задача утопическая, и самым верным было бы не вступать в эту гонку. Однако, когда наблюдаешь в спектакле за трактовкой образа Ахилла де Розальба, то понимаешь, что его авторы изрядно вдохновились работой Михаила Козакова, придумавшего этому своему персонажу, любителю традиционных романсов, нетрадиционную сексуальную ориентацию.

Марионеточные персонажи пытаются добиться смеха любой ценой, но цена эта невысока. Соблазнительные образы Нонны Гришаевой и Александры Стрельциной (в роли модистки Клары), а также Лидии Вележевой и Марины Есипенко (в роли баронессы де Шампиньи) добавляют бурлескные ноты, но общий шарманочный тон «шарманным» (charmant) от этого не становится. Зато шутка пожилого счетовода Тардиво (Андрей Зарецкий / Александр Рыщенков) про повышение пенсионного возраста обречена на ежевечерние аплодисменты. Побольше бы таких, похлеще. В спектакле, где есть лошади, должен быть и хлыст (есть ведь он у модистки). Стоит им воспользоваться.

С трудом, большим трудом воспринимается смешенье «французского с нижегородским», и глядя на сцену, порой становится неловко, будто профессиональные, одаренные, тонко чувствующие артисты одной из лучших трупп страны, выступают здесь без чего-то очень важного… Но в шляпе. Возможно, это важное еще отыщется, спектакль ведь только-только обретает жизнь. Как соломенная шляпка в финале водевиля это нечто спектаклеобразующее непременно найдется, должно найтись. Его отсутствие не задрапировать нарядам и пейзажами Прованса (художник Мария Рыбасова), а также повторяющими плоскость сцены рифмами (Владислав Старчевский). Оно, как и шляпка, где-то рядом. Возможно, у шляпки-то из флорентийской соломки и стоит поучиться эластичности, легкости и бесшовности? Спектакль ведь посвящен Евгению Рубеновичу Симонову, а это обязывает. Одно несомненно «Соломенная шляпка» будет утопать в цветах. Как минимум от общества садоводов Сиракуз.

«Эхо Москвы» https://echo.msk.ru/blog/emiliya_dementsova/2727658-echo/

MISTER TWISTER (MARSHAK-JAZZ CABARET): LADIES & “TRUMP”

19 октября, 2020 Театр

Written by Emiliia Dementsova | 15th Oct 2020 | https://thetheatretimes.com/mister-twister-marshak-jazz-cabaret-ladies-trump/?fbclid=IwAR1kMRcaH2SFx8dl032lner51hosf0vt6ejQYlU959okbqb1qsPG-0KYrz

If the United States again accuses Russia of interfering in the election, it will almost certainly be the Vakhtangov Theatre that is to blame because it is the culprit of its own, all-theatrical celebration – the theater turns 100 next year!

Here, in the space of an art-cafe, a person who suspiciously resembles Trump dances in front of the audience; from the stage the performers clearly show that he is nothing more than a marionette in the hands of skilled puppeteers. Moreover, in the hands of several women it has added piquancy.

Indeed, the stars aligned so that the cabaret’s name Mr. Twister – Marshak-Jazz Cabaret unwittingly coincided with many other themes and moods of our times. It is not difficult to see them even while wearing a mask – a relatively new companion to the avid theatergoer. The art-cafe is a cozy space designed for creative meetings between the Vakhtangov Theater’s artists, among other things. It also hosts public performances and readings. Instead of taking on it’s traditional format of a reading or a conversation about art and her work, artist Anna Dubrovskaya decided to stage this fully-fledged performance. Though it is short, it is full-blooded.

The show’s author Samuel Marshak – Russian poet, playwright, translator, literary critic, and screenwriter – is the author of several popular children’s books. Many generations of Soviet children grew up on his poems. As a poet, translator, and literary critic, he had a huge influence on the development of Soviet children’s literature. As a poet-translator, he made a huge contribution to the practice of Russian literary translation. He is the author of classic translations of sonnets by William Shakespeare, songs and ballads by Burns, poems by Blake, Wordsworth, Keats, and Kipling, among a myriad of others. For his translations of Burns’ writings, Marshak was awarded the title of honorary President of the Robert Burns World Federation in Scotland in 1960.

“Mister Twister” (excerpt) Samuel Marshak translated from the Russian to the English by Julian Lowenfeld:

There is overseas, a firm, Thomas Cook,

if bored, if you please, and you wish to look

at the Isle of Tahiti, the snowy Pamirs,

or else to visit “gay Paree”,

it takes Cook a minute,

your ship cabin’s booked.

…

Mister Twister,

Man of great worth,

Owner of factories, ships, journals, boats

Decided at leisure to sail ’round the world

The cabaret’s plot is based on an almost-anecdotal story about a respectable capitalist, Mister Twister, who flatly refuses to take a room in a Soviet hotel because Black people are staying next door. The American millionaire businessman and banker, who is also a former Minister, and owner of factories, newspapers and steamboats has to sleep on a chair in the hallway as punishment for his racism. Overnight, Mister Twister is sobered by a terrible dream in which he is a homeless person who fails to find shelter even in his own mansion. The decidedly-polite, “No seats!” that he hears at the doors of Leningrad hotels turns into a phantasmagoric “No seats in America!”

Who would have expected a story from the 1930s about a racist millionaire, who immigrated to the country of heroes, dreamers and scientists with his family, would sparkle with new color in 2020? The Black Lives Matter movement is taking over majority white nations, but Mr. Twister doesn’t like people of color. Performers Anna Dubrovskaya and Nina Andronaki with director Elena Kotikhina seem surprised by the current relevance of their short show.

In pleasant semi-darkness and beautiful surroundings (the designer is Maxim Obrezkov), soothing music is interrupted from time to time by quotes from Aurelius Augustine, Anatole France, Mark Twain and Ernest Hemingway, who all agree on one thing – the benefits of travel. Needless to say, in the current pandemic era, these quotes sting somewhat given that travel remains only in memories, dreams and stories. At least Mr. Twister (Marshak-Jazz Cabaret) is a theatrical travelogue that offers a musical journey through time and space.

The show is accompanied by light and lively jazz improvisations by the Vakhtangov Theatre Orchestra, marches by Isaac Dunaevsky and Cole Porter foxtrots motifs from “Sun Valley Serenade.” This music is joined by freestyle raps.

The inclusion of jazz is not accidental, because it is a combination of African-American and European music. This is consistent with Marshak’s story. The medley evokes nostalgia for those who grew up in the Soviet era and know Marshak’s poems by heart, but those who know more about Twitter than Mr. Twister don’t get bored, either. This is a rare case of an uncompromising performance that is equally interesting to children and adults alike. Marshak is able to easily and playfully tell children about adults without this being lost in the play.

The arrangements, as well as the orchestra’s performance, are at their best. This includes the musicians’ acting – they are definitely acting, albeit in less direct way. Everything is in time: the music’s harmonies, the musical numbers and the beautiful voices of Dubrovskaya and Andronaki are never lost at any point in the performance.

When we bask in nostalgia upon hearing stanzas from our childhood about a former Minister who decided to travel around the world at his leisure, we are challenged to ponder the Soviet ideologies of the text. Over the years, the messages of the poem derived from Mister Twister’s propaganda have become obvious, and it is hardly surprising that the former Minister is a millionaire. However, all this pales before the author’s melodious, sonorous and rhythmic text. The text and its rhythm are the starting points for the performance, and elevate its two performers.

The performance style is also mirrored in the character’s name of Twister. A twister is a whirlwind, an inventor, a puzzle and something tied up. Surprisingly, much of the performance captures these meanings of the word. The audience feels as though they are in the hold of a large steamer ship caught in a storm, with sharp musical twists setting this mood. Joseph Brodsky wrote that, “only the bottle in a bar will tolerate pitching”, but even though the audience is rocking in different directions, they appear to enjoy it.

The creators did not set out to comment on the present day, so all contemporary relevance remains in the eye of the beholder. Some people will focus on Mr. Twister’s thoughts. Some will be moved to tears of laughter because of the similarity Twister has to Donald Trump given the character is portrayed by a life-size doll with Trump’s trademark features and catchphrases. Then, others will be carried away by their thoughts about the feminist show created mainly by women who turn a man into a doll.

The epigraph of Marshak’s poem, which is included in the play, is a phrase from an old travel guide: “Arriving in the country, try to observe its laws and customs to avoid misunderstandings….” The similarities between the performance and the present day means the show serves as a guide, winding its way between domestic and foreign locations, Soviet and post-Soviet times, and finally satire and travesty.

Mr. Twister (Marshak-Jazz Cabaret) in the Vakhtangov Theatre deceived the expectations of both the public and its own creators. The character completely surpassed them. Capacious, dynamic and full of humor, the show is not just fun, but jokes with the audience without any trace of malice. This is also the case when the words that come from the stage make you want the show to mirror the performance – let it have the same problems as Twister does in Leningrad hotels, so there will never be an empty seat.